Невеста для чудовища
Шрифт:
— Золотко, ты сама меня вынуждаешь. Я этого не хочу. Но ты должна вести себя правильно. С правильными людьми ничего плохого не случается.
Силуэт уже стоял у края кровати, его лицо тонуло во тьме, но я видела руки. Сильные, могучие руки, в которых змеилась плеть. Это была не забавная игрушка из секс-шопа. Тяжёлый витой кнут. Блестящие кольца обманчиво-спокойно лежали в огромной ладони, шипы щерились во все стороны. Я знала, что он жаждет крови. Моей крови.
В ушах зашумело. Стук сердца заглушил мысли.
Кто он?
Вспоминай.
Как его имя?
Мужчина склонился
— Я же предупреждал, — сказал Он. Голос заполнял мою голову, бархатными лентами обвивал тело, врезаясь в кожу. — Наказание неизбежно.
На мой лоб капнуло что-то горячее. Я в ужасе вытаращила глаза: грудь мужчины заливалась кровью из трёх глубоких порезов. Он страдальчески скривил лицо, едва не плача, прикрыл раны рукой.
— Не смотри! — зарычал он в ярости. — Ты не должна это видеть!
И я перестала видеть. На глаза упала пелена тьмы, поглотившая всё. Остались только звуки и чувства, зрение отключилось. Я не могла разобрать даже тени.
Кровать прогнулась под тяжестью тела. Моей руки коснулась чужая рука, легко и невесомо. Скользнула ниже, под край простыни. Я закричала, но звуки застряли в горле комом, мешая дышать, воздуха не хватало. Чужое дыхание обожгло лоб, висок, шею. Он тяжело и влажно дышал, как огромный волк, настигший свою добычу. Его рука стиснула моё горло. И тьма разорвалась на куски. Я увидела его глаза.
Голубые, как весеннее небо. Синие, как морская пучина. Жестокие. И горестные.
Я знаю, кто он. Я всегда это знала.
— Максим!
Женский голос выдрал меня из сна. Визгливый и недовольный, но сейчас я была ему благодарна. Не соображая спросонья, я ещё несколько секунд хлопала глазами, разбираясь, где сон, а где явь, ошмётки видений не спешили рассеиваться. Нашарила на стене тонкий шнур бра, включила свет и зашипела — резанул по глазам. Вокруг меня раскинулся респектабельный гостиничный номер, а из-за закрытой двери доносился чей-то разговор.
— Макс! — повторила женщина. Её звонкий голос легко проникал сквозь стену, отвечавший мужской глуховато рокотал, застревая в препятствиях.
Мысль заработала, завертелась. Я откинула одеяло и села на мягкой широченной кровати, машинально погладив ладонью шёлковую простынь. Телефона нет. Денег нет. Документов нет. Даже завалящей пластинки жвачки, которая болтается на дне сумки годами — и той нет. У меня ведь был какой-то план? В гостинице раздобыть телефон будет ещё проще.
Я вскочила с кровати и тут же поплатилась за излишнюю резвость. Ноги подломились, пол поехал в сторону, перед глазами запрыгали серые мухи. «Так-так, — сказала я себе. — Давай без резких движений». Я опустилась на пушистый ковёр, чувствуя себя совершенно разбитой. На плече противно пульсировал синяк. Моральное состояние было ещё хуже физического, меня словно выполоскали в реке и отбили о камни.
Часы на прикроватной тумбочке показывали пятнадцать минут второго. Глубокая
Хотя бы бельё было на месте. Почему-то это успокаивало, хотя глупо было цепляться за этот факт, как за гарантию. Сверху на мне была чужая тёмная рубашка с закатанными рукавами. Она доходила мне до середины бедра. Подозрение вспыхнуло в голове сигнальной ракетой. Господи, надеюсь, Дубовский не переодевал меня сам. Тут же захотелось закутаться во всю одежду в мире, лишь бы избавиться от этого ощущения, что теперь я всегда буду перед ним голой.
Я тронула рукой ещё влажные после испытания ливнем волосы. Они отчётливо требовали расчёски. Зато лицо было кем-то заботливо умыто. Не хочу думать, кем.
— Ты же сам меня вызвонил! Заставил выбраться из тёпленькой постельки и чесать в такую даль! — Женщина продолжала, перейдя на ультразвук. Благодарность моя испарилась без следа, обертоны незнакомки действовали на нервы хуже бензопилы. Вдобавок, её профессионально-шлюховские интонации… Не мой термин, придумка Лизаветты. Обычно я его не использовала, но сейчас его существование впервые показалось оправданным.
— В динамичном мире всё быстро меняется, — последовал равнодушный ответ. Мужчина чуть повысил голос, и по моим рукам пробежали мурашки. Это был Дубовский. — Вопрос не обсуждается. Бери деньги и проваливай, считай, оплачиваемый выходной у тебя.
Женщина захныкала, подражая маленькой девочке. Я еле удержалась, чтоб не стукнуть себя по лбу. Она правда думает, что это сработает?
— Это из-за шалашовки, которую ты притащил сюда? — с наигранной обидой пискнула женщина. Потом добавила, сменив тон на игривый: — Что у неё есть такого, чего нет у меня? Посмотри, разве…
— Убирайся отсюда, — сказал Дубовский так, что мне тоже резко захотелось убраться, пусть даже в окно, лишь бы подальше отсюда. Его слова наводили ужас больший, чем звук взводимого курка. — Чтоб духа твоего здесь не было через секунду.
Судя по цокоту каблуков, женщина была не такая уж непроходимая дура — и жизнь свою ценила. На её месте, конец фразы я бы дослушала уже сидя в такси.
Не успела я порадоваться за чужую сообразительность, как пришлось проявлять свою. Тяжёлые шаги в коридоре приближались к моей двери. Тихо, как кошка, я на пальцах пробежалась к кровати, нырнула под одеяло и успокоила дыхание. За моей спиной скрипнула, отворяясь, дверь…
Я вырубила весь свет и натянула одеяло до самого подбородка, вслушиваясь в ровный стук шагов. Им вторил мой пульс, который я тщетно пыталась замедлить. Всплывшие в памяти навыки медитации с занятий йогой оказались бесполезны вдали от уютного зала, разноцветных ковриков и весёлых подруг. Мой разум категорически отказывался рисовать «место, в котором вы чувствуете себя комфортно и безопасно», вместо этого представляя огромный котёл, в котором вспухают и лопаются пузыри лавы. Несколько волосатых чертей торжествующе потрясали закопчёнными вилами, довершая картину.