Невеста для демона страсти
Шрифт:
— Но я все еще ошибаюсь, моя белая роза, порой — фатально, — печально улыбнулся сыттар, чуть сжимая мои пальцы, все еще цеплявшиеся за него. Очень медленно поднес мои руки к губам, очень нежно поцеловал. — Прости меня, Роззи, за все, что я сделал и что не сделал. Я бы хотел, чтобы между нами были лишь свет и тепло. И мне бесконечно жаль, что для тебя все вышло так страшно.
— Ничего, — я порывисто вздохнула, пытаясь сдержать эмоции. Если то, о чем он мечтает, сбудется… То, о чем мечтает и он, и я, и даже ненавистный герцог… Если сыттары уйдут… будут изгнаны, развеются, словно дым… Я верну себе свою жизнь, но ведь в этой
— Что ж, я выслушала ваши слова, я вгляделась в ваши души и приняла решение, — произнесла, наконец, богиня после долгого молчания. — Роуз Элизабет! В благодарность за то, что ты сделала, я разрываю брачные клятвы, что опутали тебя помимо твоей воли. Ты отныне свободна! Ты больше не герцогиня Раенская, и брачную звездочку с ваших ладоней я стираю своей Божественной Волей. Ты больше не рабыня сыттара, я разрываю вашу связь и возвращаю тебе твою человеческую природу. Ты никогда не станешь сильфой и уже никогда не перестанешь быть человеком.
— Спасибо, — только и сумела я прошептать, наблюдая, как звездочка и в самом деле бесследно пропадает с моей ладони.
— Увы, даже я не смогу вернуть человеческую жизнь тем, кто уже потерял ее, — чуть вздохнула богиня, переведя взгляд на Анабель, бледной тенью замершей возле герцога. — Но своей Божественной волей я разрываю все связи, что соединили моих бедных перерожденных детей и сыттаров. Все сильфы отныне свободны и вольны жить там, где им вздумается. Они больше не лярги, разжигающие чужую похоть и тянущие чужие силы, эту пагубную способность я забираю у них. И дарую им возможность питаться солнечным светом. Пусть станут они отныне красою этого мира, пусть встреча с прекрасной сильфой дарует удачу.
— Благодарю, госпожа, — прошелестела в ответ Анабель, но не тронулась с места.
— Своя судьба давно волнует тебя мало, верно? — понимающе улыбнулась Дэя. — Что ж, дойдем и до него. Пока же… — она перевела взгляд на Лиса. — За преступления сыттаров, совершенные ими против людей, за безумие, хаос и кровь, пролитую без счета по их вине, я своей Божественной волей разрываю договор, заключенный ими с Пресветлым Дэусом, объявляю их врагами этого мира и изгоняю прочь. Пусть станут они вновь теми Вольными Ветрами, которыми были прежде, но никогда не возвращаются в эти земли.
— Благодарю, — склонил голову Лис.
— Не спеши, Ветер Юга, коварный интриган и бесстыжий соблазнитель. После всего, что ты сотворил, после того хаоса, что ты посеял, тех чувств, что разбередил в чужих душах, так просто тебе не отделаться. Тебе — приговор отдельный… — она многозначительно замолчала. — Вы странная пара, — продолжила Дэя через несколько мучительных секунд, и я вздрогнула, полагая, что она имеет в виду нас с Лисом. Но она говорила не обо мне. — Демон, любящий как человек, и человек, бездушный как демон… Как там говорилось в том Договоре, в той брачной клятве, что связала вас воедино? «Отражение в зеркале ветра»? Похоже, это было кривое зеркало. Вы не просто в нем отразились, вы перепутались. И теперь оба не на своем месте… — она чуть качнула головой, задумчиво разглядывая то одного, то другого. — Но внешность должна отражать суть, а не маскировать ее. И я приговариваю тебя, сыттар Герлистэн, бывший некогда Вольным
А потом был гром, молнии, что-то еще, оглушающее и слепящее, что помешало мне видеть, что происходит, но так и не смогло перекрыть чудовищных криков боли, которых не смогли сдержать ни человек, ни сыттар.
— Лис! — я бросилась в марево тумана, скрывавшего от меня, кто стал мне всего дороже. И замерла. Сыттара более не было. На траве лежал безвольной куклой черноволосый мальчишка с синющими, как небо глазами, и капельки пота блестели у него на висках. — Как ты, Лис? — опустившись перед ним на колени, я неуверенно коснулась рукой его плеча.
— Так странно, — задумчиво отозвался он, не отрывая взгляда от облаков, — всегда так мечтал об этом, теперь же… Просто не в силах поверить, что это все же произошло.
— Ты мечтал — вот об этом? Но ведь это уже не игра. Ты не сможешь исчезнуть, когда тебе надоест. Сменить облик. Даже просто взлететь.
— Зато я смогу быть с тобой. Выходи за меня, Роуз Элизабет. Я люблю тебя, я хочу провести с тобой всю свою жизнь.
— Ох, нет, — вздохнула я со счастливым смехом. — Я едва успела получить развод… К тому же, выходить за тебя опасно: можно оказаться замужем совсем не за тем, за кого выходила.
— Ни за что, Роззи, — он стремительно поднялся, заключая меня в объятия. — Больше никаких зеркал, ветров и подобий. Только ты и я. По-настоящему. Вместе. Вдвоем.
— Лис! — я не выдержала и тоже обняла его — крепко-крепко. — Ты все-таки сделал это. Все-таки смог…
— Ну, при чем тут я, моя нежная роза? Это Дэя.
Дэя. Вспомнив о богине, я обернулась. Но ее больше не было с нами. Как не было больше ни герцога, ни сильфы. Во исполнение воли богини он, должно быть, уже покинул наш мир. А она, конечно же, последовала за ним. Так я и не увидела, каким сыттаром он стал. Так и не узнала никогда, нашла ли Анабель с ним свое счастье. Но, признаться, меня это мало интересовало. Их больше не было в нашей жизни — и этого было довольно.
Губы Лиса ласкали мои — и все остальное было неважно. Ну, кроме, может быть, его пальцев, таких нежных и чутких, и, наконец-то, без всяких перчаток. Они гладили и ласкали, они стремились изучить каждый сантиметр моего тела. Я не возражала, напротив, я не менее жадно и трепетно стремилась изучить его. Того, кто никогда уже не изменится, кто навеки останется вот таким — со мной. Ну, разве что постареет. Но ведь стареть мы с ним будем вместе, и это случится еще не завтра, а когда-то далеко-далеко потом.
Наш новый и, на этот раз, самый настоящий брак был заключен именно там — высоко в горах, под синим небом, средь зеленых трав. В жарком сплетении наших тел, в сумасшедшем ритме дыхания, в хриплых выдохах: «я люблю тебя!» перемежавшихся поцелуями.
— А знаешь, ты угадал, — усталая, я лежала на его груди и, приподняв голову, все обводила кончиками пальцев его брови, скулы, губы. Все смотрела в его глаза, сиявшие теплотой и любовью. — Один наглый конюх все же увел у герцога его законнейшую супругу.