Невеста для генерального
Шрифт:
Он упирает ладони выше моей головы с обеих сторон.
— Ты чего? Я не сделаю тебе больно, Кира, не надо бояться.
Затем проводит ладонью по моей щеке, и я дергаюсь в сторону, да только некуда — я в его тисках.
— Сейчас ты не в состоянии связно мыслить. Отвезу тебя домой, и ты хорошенько подумаешь.
— Максим Романович! — восклицаю я, но не договариваю: он кладет указательный палец мне на губы.
— Ты подумаешь, Кира, — ледяным тоном повторяет он. — И назовешь свою цену. И хватит уже выкать.
Нехотя киваю. Но лишь для того, чтобы положить конец этому затянувшемуся театру абсурда.
Ничто не заставит меня изменить решение.
Именно так я думаю ровно до следующего утра.
Глава 22. Кого там еще принесло?
Кира
Ну почему, когда можно поспать подольше, я всегда просыпаюсь ни свет ни заря?
Вот и сегодня открываю глаза в полседьмого. Приказываю себе: спи, Кира. Куда там!
Валяюсь еще с полчаса, ворочаясь с боку на бок. Нет, больше не усну. Приходится вставать.
Перед глазами то и дело мелькают картинки вчерашнего вечера. И никак их, противные, не выкинуть из головы. Не выкидываются, и все тут.
— Ты подумаешь и назовешь свою цену, — кривляю я Рокотова, глядя на себя в зеркало ванной. По лицу стекают капельки воды.
Я провожу пальцами по губам, которые он вчера целовал. И ведь хорошо целуется, гад этакий! Хотя чему я удивляюсь: с его-то опытом…
Бреду на кухню, чтобы сварить себе кофе. Наливаю полную кружку, какое-то время наблюдаю за игрой пузырьков на поверхности, вдыхая яркий аромат зерен. Делаю первый глоток и со вздохом отодвигаю от себя. Не лезет.
Еще бы, я, по-моему, сейчас целиком и полностью состою из эмоций, больше ничего не поместится.
Вскакиваю с места, с грохотом отодвигая стул, топаю в зал. Надо посмотреть, не откликнулся ли кто на мое резюме. Работа сама себя не найдет.
Однако и это не выходит. Смотрю в монитор, а вижу лицо Максима Романовича.
Включаю сериал, чтобы отвлечься. С тем же успехом.
Рокотов разрешил мне подумать аж до вечера. Посмотрите, какой щедрый!
Тут и думать нечего: я откажу. Решительно и бесповоротно.
Что до причин, так они есть у меня. И самая первая: он жуткий эгоист и хамло. Несносное самоуверенное хамло. Своей короной уже и облака может разводить, такая она высокая. Как откроет свой рот, так оттуда непременно вылетает какая-нибудь гадость.
Я уверена, он меня поставит в такие жесткие рамки, будет так наседать, что я взвою. Носи то, ходи так, говори только этак и так далее.
Тут два варианта: кто кого прибьет первым. Лично я уже представляю себя с подушкой в руках. Крадусь к спящему Рокотову и душу его, душу. Шкурка от банановой кожуры, на которой он поскользнется, тоже неплохой вариант. А ведь мы еще даже не жили вместе.
Что до денег… О, он же каждую копеечку заставить
К тому же я знаю, что такое большие деньги и к чему они приводят. Нашей семье они приносят одни несчастья. Не зря бабушка говорила: не жили богато, нечего и начинать.
Стоит только вообразить, что владею огромной суммой, а она уже давит, как камень. Никакой радости, один страх. Сердце екает, я сразу вспоминаю Пашку и что случилось, когда он получил свои три с половиной миллиона рублей. Нет, я лучше как-нибудь по-старому.
К тому же жилье у меня есть, у мамы тоже. Ее долг закрыт, работу я найду. Существовать за чужой счет — это не по мне.
Слишком дорого мне обойдется сделка с Рокотовым. Жить с ним вместе, видеться каждый день, общаться. Я иллюзий не строю, знаю, это не навсегда. И пусть он эгоцентричный и упертый, я все равно на него реагирую так, как не должна. Уже. А что будет дальше? Каково мне будет слышать его бесстрастное «Давай, до свидания»? Что мне потом, на душевные раны прикладывать купюры вместо подорожника? Нет, лучше разойтись сейчас и жить своей жизнью.
Что до Августа Адольфовича, то Рокотов эту кашу заварил, ему и расхлебывать. Пусть сам объясняется с несостоявшимся партнером.
А я накоплю денег, отучусь на маркетолога, как давно хотела, и буду сама зарабатывать и распоряжаться своей жизнью. Добьюсь всего самостоятельно. Пусть небыстро, зато надежно.
И Рокотову ничего объяснять не собираюсь. Мое нет значит нет.
Удовлетворенно киваю сама себе и дергаюсь от звонка в дверь.
Девять утра. Кого там еще принесло? Неужто Максим Романович не выдержал и пожаловал за ответом с утра пораньше? Если он, возьму и не открою дверь, пусть до вечера мучится. Заслужил.
Встаю и на цыпочках крадусь к двери, чтобы незаметно посмотреть в глазок.
Однако вижу совсем не Рокотова. За дверью не знакомая мне темноволосая женщина. Навскидку ей лет тридцать пять, не больше. Мы точно не виделись раньше.
Пока я разглядываю ее лицо, она делает шаг назад, и я примечаю то, что не заметила, пока она стояла ближе. У нее на руках ребенок.
Может, соседка?
В любом случае, опасной она не выглядит, и я открываю дверь.
— З-здравствуйте, — запинается незнакомка.
И явно теряется, как будто ожидала увидеть кого-то другого.
— Здравствуйте, — вежливо отвечаю я.
Ребенок кряхтит, и она перехватывает его другой рукой. Я вижу, как неуютно она себя чувствует, переминается с ноги на ногу.
— Павел Васнецов тут живет? Могу я его увидеть?
Теперь теряюсь я. Брат умер чуть больше года назад, и все его знакомые об этом, конечно, знают. Кто она такая, раз не в курсе? И чего хочет от Паши?
— Нет, не можете, он… — Горло неожиданно схватывает спазмом, и я не договариваю.