Невеста для генерального

Белозубова Ольга

Из комнаты льется достаточно громкая музыка. Отлично, эффект внезапности сыграет мне на руку, тем более дверь туда закрыта.

Недолго думая, распахиваю ее и застаю ужасающую картину: Лиза стоит у окна, напротив камеры, установленной на штатив.

Она бледнеет при виде меня, пятится к окну.

А на разложенном диване с закрытыми глазами лежит моя Кира. Без одежды. Точнее, из одежды на ней только нижнее белье. Над ней нависает какой-то голый татуированный бугай, тянется своей лапищей к трусам Киры и тянет

их вниз. Он настолько увлечен, что даже не замечает меня.

Кира совсем не сопротивляется, лежит безжизненной куклой.

Без сознания, что ли?

— Ах ты гнида! — рычу я и подлетаю к бугаю. В моих венах не кровь — чистая ярость.

Я отрываю его от Киры, стаскивая на пол. Парень настолько не ожидает моего появления, что успевает лишь сгруппироваться, закрыть голову руками. Хрен ты угадал. От души пинаю его по животу, затем сажусь сверху и бью по морде.

Один раз, второй, третий. Теряю счет ударам, останавливаюсь только тогда, когда вижу скользящую мимо меня тень.

Поднимаю голову — это Лиза решила прошмыгнуть под шумок. Ну, далеко не уйдет, ее ждут мои люди.

Смотрю на окровавленное лицо этого урода. Из уголка его губ на пол капает кровь, нос, похоже, сломан, правый глаз начинает заплывать. Он без сознания.

В секунду подрываюсь, сажусь на край дивана, накрываю свою любимую девочку простыней, аккуратно трогаю ее за плечо и только теперь замечаю большой кровоподтек справа у виска. Он прикрыт волосами, оттого сразу и не приметил.

Твари!

— Кира, Кира, — зову ее. Бесполезно.

Лицо бледное, сухие губы.

Страх стальными прутьями пронизывает внутренности, лоб покрывается холодным потом. Она же не… Она ведь жива?

Я медленно-медленно тянусь к ее руке. Прижимаю палец к внутренней стороне запястья и замираю.

Тук, тук, тук, тук.

Облегчение накрывает меня такой мощной волной, что меня начинает потряхивать.

Жива.

Я вскакиваю с места, выключаю музыку, что льется из динамиков ноутбука, и иду на кухню, чтобы набрать воды.

Там на стуле, сгорбившись и рыдая, сидит Лиза.

— Мужика из зала тоже перенесите сюда, — приказываю одному из охранников, набираю воды в стакан и возвращаюсь к Кире в комнату.

Макаю пальцы в воду и брызгаю ей на лицо. В это время двое моих ребят подхватывают бугая под подмышки и вытаскивают из комнаты.

Я снова брызгаю воду на лицо Киры.

На третий раз ее веки подрагивают, и она наконец-то открывает глаза. Чуть приподнимается и сразу сильно морщится, хватается за голову. Затем фокусирует взгляд на мне, потом на бугае на полу. И на том, что прикрыта простыней.

Она распахивает веки, шепчет испуганно:

— Максим, я не… Они…

— Тшш… Я знаю, моя хорошая, я все знаю. Ты как? — вглядываюсь в ее лицо. — Может, скорую?

— Голова болит, но скорую не надо, пожалуйста, — тихо шепчет она и снова

морщится.

Я аккуратно помогаю ей привстать, заматываю в простыню, усаживаю себе на колени. Завтра обязательно отвезу ее к врачу, пусть проверят, все ли в порядке.

Обнимаю, покрываю поцелуями лицо, щеки, лоб — все, до чего могу дотянуться. Ласково шепчу что-то успокаивающее под ее тихие всхлипывания. Ее плач рвет мне душу на части.

— Кира, все, что рассказала тебе Богдана, вранье.

— Я знаю, — бормочет она, прижимается ко мне. — Мне Лиза рассказала про их план.

Несколько минут мы сидим молча, обнимая друг друга. Общаемся без слов.

А между тем, мне столько нужно ей сказать… Хочу, чтобы между нами не осталось никакого недопонимания, никаких сомнений.

Вдруг из коридора раздается какой-то шум.

— Я сейчас. Ты побудешь одна пару минут?

Кира кивает.

Выхожу в коридор и застаю картину маслом у выхода из кухни: бугай лежит на животе, а один из охранников упирает ногу в его спину, заламывая его руку за спину.

— Пытался вырваться и сбежать, — отчитывается он мне.

— Пакуйте их. И в полицию. Пусть дают показания.

— Будет сделано. Нам бы его одежду забрать, — кивает на бугая охранник.

Как по мне, так он достоин того, чтобы покататься голым. Или еще лучше: быть подвешенным за причиндалы.

— Забирайте, — киваю в итоге.

Второй охранник проходит мимо меня и вскоре возвращается с формой полицейского. А я ее даже не заметил. Ни хрена себе подготовились, видимо, под видом полиции и проникли сюда.

Я жду, когда за ними закроется дверь, и возвращаюсь к Кире.

Она уже успела одеться, обнимает себя руками за плечи и покачивается вперед-назад.

Я снова сажусь рядом, беру ее за руку, целую ладонь, прижимаю к себе.

— Кир, как Лиза сюда попала? — спрашиваю и тут же мысленно бью себя ладонью по лбу. Может, она пока не хочет об этом говорить.

Однако Кира с готовностью отвечает:

— Мне позвонили в дверь. У меня ведь глазка нет, я и спросила, кто там. Мужской голос сказал, что полиция, хотят пообщаться насчет соседей сверху. Я… Знаешь, почувствовала что-то неладное, не стала открывать, сказала, что живу тут всего ничего и не могу помочь.

— Но «полицейского» такой ответ не удовлетворил, да? — хмыкаю я.

— Да. Он сказал, что все равно хочет поговорить, задать какие-то вопросы, взять контакты и оставить свои, чтобы я могла позвонить, если вдруг что-то узнаю. Дело серьезное, важна любая зацепка, любая мелочь. Мол, ребенка украли. Ну, у меня сердце и екнуло. Он еще добавил, что, если надо, он может назвать номер своего удостоверения, я позвоню в полицию, и мне скажут, служит он там или нет.

Я вскидываю брови. Богдана наняла на дело настоящего мента? Как только он на это согласился?