Невеста для Москвича
Шрифт:
— Так это ты подделал договора? — внезапная догадка пришла мне в голову.
— А ты только это поняла? И этот мой план тоже сработал. Я знал, что Стас никогда не простит тебе предательство. И так оно и вышло! — Как же я ликовал, когда он выгнал тебя из дома. Можно было снова заговорить с ним о свадьбе с Катей. Но этот дурак так влюбился в тебя, что и слышать ничего не хотел. Он не спешил разводиться с тобой, хотя это можно было организовать моментально. Стас не хотел больше видеть Катю, говорить о ней!
В душе моей был триумф от ощущения значимости в жизни
— А когда он узнал, что ты беременна, то Стас совсем спятил. Я внушал ежедневно ему мысль, что это не его ребёнок. Но этот дурак так верил в тебя, что и слышать ничего не хотел. Он уверен в своём отцовстве. Вот тут то я и понял, что Стас собирается вернуть тебя любыми способами. А это исключено!
По спине шёл холодный озноб от каждого слова Максима. Грязный амбар наводил страх и ужас. Подол светлого пальто был испачкан. Я хотела домой. Но в голове поселились тревожные мысли, что мне никогда не выбраться отсюда. Ведь не для разговора меня привёз сюда Максим. И теперь я слишком много знаю.
Ведь это Максим подделал документы. А значит, он предал Стаса. Москвич никогда не простит ему этого... Если узнает правду. А узнать её он может только у меня. Цепочка замкнулась.
— Что ты будешь делать со мной? — я не хотела слышать правду, все ещё надеясь в глубине души на разум Максима.
Мужчина смерил меня тяжёлым ледяным взглядом, от которого судорогами свело все тело.
— Ты же умная девочка. — нарочито ласково произнёс Макс. — Я ведь недооценил тебя сразу. А ты смогла заарканить в свои сети самого Стаса Селиванцева! Ты больше не увидишь его, и твой ребёнок тоже!
Его слова звучали как приговор. Максим стоял как палач над своей жертвой. Было видно, что он все уже решил. И назад ходу нет.
Монолог мужчины был прерван трелью мобильного телефона. Он быстро ответил на звонок и сразу сделался сосредоточенным.
— Да, да, я понял. Прямо сейчас? Ну хорошо, я приеду. Да, сказал, приеду. — вёл разговор Максим.
Он положил трубку, пару минут стоял неподвижно и о чем-то думал. Я молча наблюдала за этим человеком, в ужасе ожидая, что же будет дальше.
— Иди сюда. — мужчина взял меня крепко за рукав куртки и поволок в дальний угол ангара. — Садись.
В углу лежали большие полотна, похожие на маты. Макс сильно толкнул меня в сторону них, что я свалилась. Хорошо, что маты были мягкими, это смягчило удар. Ребёнок в животе живо отреагировал на сильный стресс и падение, он стал усиленно двигаться внутри. Я инстинктивно приложила руку к животу, давая понять малышу, что все в порядке.
Максим тем временем взял толстую верёвку, которая валялась у стены. Жгутом он привязал запястье руки к холодной батарее.
— Я же замёрзну здесь. — с мольбой в глазах я посмотрела на мужчину. — Мой ребёнок. Пожалуйста, Максим, не делай этого.
Слезы подступали к глазам. Я начинала понимать всю серьёзность положения. Меня никто никогда не найдёт в этом богом забытом месте. Я замёрзну от холода и голода, если не выберусь отсюда.
—
— Пощади моего ребёнка. Он ни в чем не виноват. — умоляла я Макса.
— Не могу слушать твой жалобный писк. — с сарказмом произнёс мужчина. — Меня ждут срочные дела. Поэтому сиди здесь тихо. И да, можешь не орать. Здесь в округе никого нет!
Максим быстро обернулся и зашагал прочь. На мои крики и мольбы он не отвечал. Услышав, как отъезжает автомобиль, я поняла, что все кончено. Он уехал и бросил меня здесь умирать.
Я несколько раз делала попытки позвать на помощь, но все было тщетно. Максим был прав — здесь никого не было в окрестности. Он специально выбрал заброшенное место, куда не ступает нога человека.
Батарея была холодной, как и само помещение. Сквозь боковые щели и стекло на крыше в ангар пробивался свет. Я поплотнее закуталась в пальто, тщательно раздумывая, как быть дальше.
Верёвка сильно стягивала руку. При малейшем движении, жгут впивался в запястье. Я постаралась ослабить верёвку и полностью развязать её. Но ничего не получалось. Жгут лишь оставлял красные полоски на запястье.
Слезы начинали литься по щекам от безысходности. Я ничем не могла себе помочь. От безвыходности положения становилось тошно. Мысли наперебой сменяли друг друга. Малыш как будто чувствовал всю опасность положения и начинал усиленно бить ножками в живот.
Оглядевшись по сторонам, я попыталась найти хоть какой-то предмет, которым можно перерезать верёвку. Но все попытки были бессмысленными. Склад был пустой и рядом ничего не было.
Я не знала, сколько прошло времени. С улицы ещё доходил свет. Значит, ночь ещё не наступила. В животе урчало, хотелось есть и согреть себя тёплой пищей.
Не оставляя надежды на спасение, я стала пытаться перегрызть верёвку зубами. Но она была слишком толстой. Мне удалось совсем немного ослабить сжатие жгута на запястье. Но снять верёвку так и не получилось.
От бессилия и беспомощности надежда на выживание покидала меня. Я поджала ноги под себя, чтобы было теплее. Помещение освещали только лампы, которые горели тусклым светом по периметру. В ангаре стало заметно темнее. Стало понятно, что на улице смеркалось.
Я стала думать, кто может обнаружить мою пропажу. Луи ждал меня сегодня в галерее. Но поймёт ли он, что что-то случилось. Надежда была, что начнутся поиски. Но вряд ли какие-то улики укажут на Максима. Этот человек умел тщательно запутывать следы и выходить сухим из воды.
Тело затекло от напряжения сидеть в одной позе. Я попыталась пересесть на другой бок. Свободная рука уперлась в стену. Между матами и перегородкой в стыках были какие-то маленькие камушки. Я постаралась нащупать пальцами, что это. Достав крохотный кусочек и понеся ближе к глазам, стало понятно, что это осколки стекла. В надежде раздобыть осколок побольше, я стала одной рукой подлезать между матами и стеной. Это было крайне тяжело сделать. Мощные маты, на которых я вдобавок сидела сверху, сдвинуть было невозможно.