Невеста для Мрака
Шрифт:
Совсем недавно я плавилась от жара, а теперь в теле не осталось ни крупинки тепла.
Какая ирония! Во мне так много огня, но я гибну от холода. Искать заледеневшими руками крупицы хвороста не было сил. Двигаться не было сил.
Острая боль, пронзившая спину, заставила меня согнуться, хватая ртом ледяной воздух.
Я всегда думала, что при родах болит живот, а разрывающая боль локализовалась где-то в позвоночнике и растекалась по всему телу, отдавая в голову.
Накатившая волна боли
Нужно срочно что-то делать. Но что? Даже просто идти вперёд не имело смысла. Я понятия не имела где я. Какое пространство можно проскочить, идя транзитом через Бездну? Я могла вообще оказаться в другой стране.
Боль от схваток снова скрутила в узел. Я хватала ртом воздух, понимая, что никак не могу придумать план нашего с малышом спасения, но смириться с нашей гибелью тоже не готова.
Запалить какое-нибудь дерево? Да хватит ли сил? А если начнётся пожар? Тогда уж мне точно не уйти. Но может быть, кто-нибудь из людей заметит пламя и придёт мне на помощь?
Упав на четвереньки, я отёрла снегом лицо. Боль разрывала внутренности.
Что, если это не просто схватки? Может быть мне уже нужно рожать? Как это происходит? Двуликие, что мне делать?!
– Эллоиссент! – закричала я в отчаянии. – Эллоисент! Помоги мне!
Нет, я конечно же не верила, что смогу докричаться до него. Некоторые вещи мы просто делаем и – всё.
Я была одна в лесу. Я умирала в муках и могла кричать всё, что угодно. Могла быть слабой и жалкой. Могла быть какой угодно – это уже не имело значения.
Потому что очень скоро меня не будет нигде и никакой.
– Эллоиссент! Я люблю тебя. Я хотела ждать тебя в лесу, в белом доме? И вот – жду! Возможно мой призрак с призраком твоего не рожденного ребёнка будет ждать тебя вечно. Ну, разве не смешно? – истерично хохотала я, разбрасывая снег и хватаясь онемевшими от холода руками за острые ветки.
Ярость. Боль. Гнев. И снова ярость.
Я пыталась за ними спрятаться от отчаяния и осознание того, что сдаюсь. Приступы боли следовали друг за другом всё чаще и чаще.
Интересно, что лучше – умереть до того, как мой ребёнок родится? Или держать на руках его замерзающее тельце не в силах ничем ему помочь?
Нет, этого не случится. Я не смогу в одиночестве разрешиться от бремени. Я умру первой.
Почему-то при мысли от этом стало легче. Как после окончательно принятого решения.
Собрав последние силы, я подползла к дереву и привалилась спиной к нему. Боль была мучительной, истязающей и далекой.
– Госпожа… госпожа!
Приоткрыв глаза, я постаралась понять, кто это зовёт меня.
– Позовите Пайки. Пайки поможет, – шептал кто-то в сгущающихся сумерках.
– Пайки?.. Милый чертик! – в сердце сквозь одолевающую меня сонливость
– Я смогу привести к госпоже других ведьм. Но за это госпожа должна позволить Пайки служить ей.
– Помоги мне, Пайки. И служи себе на здоровье до скончания века. Только прошу, поторопись! Мне долго не продержаться.
Когда нечистик испарился, я чуть не взвыла от отчаяния. Вернись! Пусть хоть проклятая душа останется со мной – хоть кто-то, в ком живёт разум.
А снег всё падал и падал.
А боль всё длилась и длилась.
И всё стало таким далёким…
Я шла по тропинке. Вокруг было лето, цвели цветы. На душе наконец-то легко. Всё заканчивается так, как и должно – хорошо. Никто из нас на самом деле ведь не был плохим: ни я, ни Эл, ни Сиобрян, ни Лэш Виттэр, ни даже, возможно, Миарон-Грейстон.
Зачем я ещё сопротивляюсь, когда сдаваться так просто? Смерть милосердна. Жестока жизнь.
И всё равно я должна жить. Я хочу жить! Нужно заставить себя очнуться и дождаться Эллоиссента.
Я не умру. Я не сдамся.
– Одиффэ! – услышала я крик.
С трудом разлепив веки, вдруг поняла, что уже совсем стемнело. И что неясное пятно это, должно быть, свет от факела?
– Одиффэ!!!
Они не видят меня. Свет удаляется. А язык не слушается и рукой не пошевелить.
Эллоиссент… не смей оставлять меня! Ты должен меня отыскать! Я так ждала тебя… и ещё жду!
Но сколько я не силилась крикнуть, горло не желало издавать не звука. Малейшее движение отзывалось фейерверком боли.
И тогда собрав последнюю волю в кулак я, из последних сил, что во мне остались, запустила огненный пульсар, уже не заботясь о том, куда он полетит.
Прикосновение рук Эллоиссента показалось мне восхитительно горячим.
– Эл… – прохрипела я. – Ты пришёл. Ты всё-таки пришёл за мной. Я…
– Одиффэ…Двуликие! У неё же все юбки в крови! Ланджой! Танита! Скорее! Кто-нибудь!!!
– Ребёнок… наверное, я потеряла его…
– Одиффэ, не говори ничего. Одиффэ, я…
– Хорошо, что ты успел прийти, Эллоиссент. Всё хорошо. Теперь всё хорошо.
– Не смей умирать! Слышишь?! Не смей меня бросать!!!
Острая боль погасила мир.
Падая во тьму, я чувствовала себя совершенно спокойно.
Не из всех битв можно выйти победителем. Или хотя бы просто живым. Что ж? Смерть – она казалась бы всегда смерть, но умирать на руках у того, кого любишь, – теперь я это знаю, – всё равно легче.
Глава 33
Какой же я была наивной оптимисткой! «Умереть на любимых руках!». Ага! Как же? «Сделав шаг раствориться в ярком солнечном лете».