Невеста для принца Эльдорадо
Шрифт:
За едой я обдумывал очередной хитрый план - присоединиться к этому каравану, вернуться в столицу Гроссфлюса, а оттуда - на восток, в порт Зелёного Мыса. Если там когда-то и была засада противника, они её давно сняли - нельзя сидеть в засаде вечно. Но купцы были из Гроссфлюса, разговаривали между собой на родном языке Лоны, и если верить ей, говорили в наш адрес много всякой похабщины, считая, что мы не понимаем. Так что от своего хитрого плана я отказался. Купцы вполне могут узнать и принцессу своего королевства, и лошадей из королевской конюшни. А узнав, непременно попытаются на этом заработать, на то они и купцы. Дороже всех за сведения о принцессе заплатят желающие занять трон. А ещё в караване может найтись агент разведки. Этот,
– Дарен, ты думаешь, не пойти ли нам обратно с этим караваном?
– прервала мои размышления Лона.
– Я есть думавший об этом, - признался я.
– Не надо.
– Я есть решивший то же самое. Наш путь есть по-прежнему лежащий в Болотный порт.
***
Отдохнувшие лошади шли рысью, и мы быстро удалялись от лагеря торговцев, оставив там свежий труп. Нет, не я его убил, и даже не Дваш. Бедняге раскроили череп, а на заднем копыте моего жеребца виднелась кровь. Судя по следам, он влез в седло, но вылетел оттуда, а конь ещё и лягнул его в лоб. Возможно, конечно, что на самом деле несчастному проломили голову, а потом обрызгали кровью заднюю ногу коня, я сам пару раз когда-то делал что-то похожее. Но я всё же думал, что на королевского коня полез конокрад без королевской крови, и был за это покаран.
Дваш и не подумал охранять лошадей на привале, хотя прошлым вечером какого-то конокрада прогнал. Может, первый конокрад обладал королевской кровью, а второй - нет, и жеребец разобрался с ним сам. Мне казалось, что я схожу с ума. Лошади, чувствующие королевскую кровь всадников - это ещё можно как-то понять. Но как эту самую королевскую кровь различает пёс из далёкого королевства?
С Двашем я вообще ничего не понимал. Вчера мы его подобрали, а сегодня он ведёт себя так, будто мы его хозяева с времён, когда он был щенком. Признал он нас, когда Лона прочитала выбитое на ошейнике его имя. Неужели он подчинится любому, кто назовёт его по имени? Надо будет купить ему другой ошейник.
Лона порой тёрла глаза, и неудивительно - мы уже больше суток не спали, не считать же сном те несколько минут перед шумной попыткой бродяги-конокрада умыкнуть лошадей. Меня тренировали не спать до пяти суток подряд, сохраняя ясность ума и твёрдость движений, а Лона вот-вот свалится. Она и так молодец - тяготы нашего непростого путешествия переносит отлично, сорвалась всего раз, да и то быстро успокоилась.
Я стал высматривать удобное место для лагеря. Сквозь деревья я увидел солнечные блики на водной глади, и свернул туда. Совсем недалеко от дороги оказался пруд, чуть поменьше пруда Влюблённых. Берег зарос ивами и каким-то кустарником, но чуть дальше виднелся просвет, и добравшись туда, мы оказались на пляже. Песка тут не было, мягкая трава росла возле самой воды и даже на мелководье. Пока мы с Лоной рассёдлывали лошадей, Дваш лакал воду. Наверно, хотел выпить весь пруд. А может, ему нужно было запить ту безумно дорогую козу, что он сожрал, оставив лишь копыта и череп с рогами. Кони тоже пили из пруда, значит, вода чистая, лошадей не заставишь пить всякую гадость.
– Пруд есть безопасный, так ли это?
– как и в прошлый раз, спросил я у Лоны, когда мы привязали жеребцов.
– Пруд как пруд, - она пожала плечами.
– Не знаю, как ты, а я обязательно должна смыть пот и пыль.
– Я есть не возражающий.
Мы быстро разделись и бросились в воду, Дваш - тоже. В смысле, прыгнул за нами, раздеваться ему не нужно. Я бы предпочёл, чтобы он охранял лагерь, но
– На том берегу - люди, рыбаки, наверно. Может, выберемся из воды?
– предложила Лона, как выяснилось, она тоже не хотела заниматься этим в пруду.
– Мы есть выходящие на сушу, - согласился я и поплыл к берегу.
Первым из воды выскочил Дваш и отряхнулся. Капли воды полетели на нас, но мы и так были мокрые, да и в головах теснились мысли вовсе не о собаках.
– Подожди, - попросила Лона.
– Прислушайся, не приближается ли опять летающая пакость. Они всегда появляются в самый неподходящий момент.
– Я есть ничего не слышащий.
– Это чудесно. Мне снова потанцевать, или тебе больше понравилось, как я ныряю?
– Ты есть отлично ныряющая. Но мы есть должные немного подождать, - я показал пальцем на пиявку, присосавшуюся к её щиколотке.
– Пиявки есть боящиеся соли и огня. Огонь есть дело долгое, я есть собирающийся её слегка посолить.
Я сбегал к нашим вещмешкам за солью и аптечкой, а когда вернулся, бледная Лона лежала на спине, пылала жаром, дышала тяжело и смотрела на меня безумными глазами. Дваш, поскуливая, суетился возле неё с поджатым хвостом. Не теряя времени, я засыпал кровососа солью, и он мгновенно отпал. Поднял Лону и осмотрел её всю, больше пиявок не нашлось. Заодно проверил и себя, тоже всё в порядке. Протёр ранки обеззараживающей жидкостью, наложил исцеляющую мазь. На всякий случай дал Лоне ещё и жаропонижающее.
В наших краях пиявок нет. На лекциях по военно-полевой медицине этим тварям инструктор уделил несколько фраз, главной из них была "Не опасны для жизни". Зато горных кобр мы изучали подробно. О них главная фраза была "Вколи антидот, не успел - пиши завещание". А если укусило что-то неизвестное, рекомендовали вколоть универсальное противоядие, оно, как и исцеляющая всё что угодно мазь, помогает от всего, но едва-едва. Я не стал колоть Лоне это волшебное средство.
Температура у неё упала, но ненадолго - уже через пять минут она снова обжигала прикосновением. Жаропонижающее нельзя пить слишком часто, любое лекарство при переборе дозировки становится ядом. Я не знал, что делать. Нужен лекарь, но где в глухомани его найти? В деревнях могут быть знахарки. Они лучше, чем ничего.
Осталось найти деревню. Лона на том берегу видела людей. Разумно поискать там. Я быстро оделся, распихал вещи по мешкам и заставил одеться Лону. Жар или не жар, а надо. Она еле на ногах стояла, но уверяла, что верхом ехать сможет. Я не разрешил, завернул её в одеяло и положил поперёк седла впереди себя, варвары так возят пленников. Своего коня я пустил лёгкой рысью, а второго вёл в поводу. Дваш бежал рядом, поджав хвост. Мне тоже было не по себе, но для Лоны я напустил на себя уверенный вид.
Поселение я увидел почти сразу, едва объехал пруд. Это была не деревня, а что-то вроде латифундии. Каменный дом в три этажа высился возле берега, а за ним виднелись поля. Возле парадного входа нас встретили полдесятка охранников с арбалетами и полтора десятка сторожевых псов. Все были настроены враждебно, а охранники или не понимали торговый, или не хотели на нём говорить. Оскаленные пасти и вздыбленная шерсть на загривках собак выглядели устрашающе, но Дваш показал свои огромные зубы, и псы присмирели.