Невеста для принца
Шрифт:
— Уверена, ему самому он очень нужен, — сказала Мири, когда они поспешили обратно на зов Оланы. — И у него может быть щенок, которому он тоже нужен.
— Единственное, чего я хочу, — чтобы та, которая станет принцессой, была счастлива. По-настоящему счастлива. А иначе какой в этом смысл, правда?
На уроке Олана разглагольствовала о принципах ведения светской беседы, которые Мири уже успела выучить наизусть, поэтому она позволила себе помечтать о том, как выйдет замуж за принца, похожего на Петера, и переедет во дворец из линдера. Интересно, будет ли она по-настоящему счастлива, как
Впрочем, стать принцессой академии в серебряном платье не такая уж безумная мечта.
Мири понимала: чтобы опередить Кэтар в учебе, она должна стать знатоком всех предметов, которым учит Олана. Урок дипломатии прошел неясной скороговоркой, поэтому в следующий выходной, во время самостоятельных занятий, Мири углубилась в главу по дипломатии из книги «Коммерция Данленда». Она внимательно вчитывалась в правила, соображая, как можно применить их на деле.
Перед ней сидела Эса и теребила локон волос того же цвета, что у Петера. Мири вспомнила тот день, когда Эса позвала ее выйти на перемену вместе с остальными. Она ведь так и не рассказала про Олану и кладовку, не объяснила, почему не пошла с девочками.
— Эса, как по-твоему, что это значит? — прошептала Мири, ткнув в одно из общих правил дипломатии: «Найдите общие интересы».
— Надо подумать. — Эса взяла у нее книгу и несколько минут читала, перелистывая страницы. — Вот здесь приводится пример из тех времен, когда жители Данленда впервые начали торговать с восточными племенами, не говорившими на нашем языке. Прежде чем начать торговлю, им пришлось создавать доверительные отношения, поэтому они искали, что у них есть общего. — Она помолчала, продолжая читать. — Ты только послушай: судя по всему, дружба между одним данлендцем и вождем племени началась, когда они обнаружили, что оба любят жареные рыбьи глаза. Тьфу. Странный способ подружиться.
Мири улыбнулась:
— А разве наша дружба не началась с тех пор, как мы в двухлетнем возрасте, сидя под столом, съели полгоршка масла, которое взбила твоя мама?
Эса расхохоталась, и Кэтар шикнула на них. Мири пожалела, что Кэтар испортила такой хороший момент. Ей всегда хотелось дружить с Эсой, но Петер не желал, чтобы его младшая сестренка везде таскалась за ними, а потом они выросли… Мири оглядела девятнадцать девушек вокруг себя: они склонились над книжками и табличками и читали, шевеля губами. Трудно сохранить друзей детства, когда все они работают в каменоломне, а ты остаешься одна с козами. Но зато в академии они вместе. Если она так хотела подружиться с ними, то теперь ей выпал шанс.
— Спасибо, Эса, — прошептала Мири.
«Найдите общие интересы». Мири постоянно думала о языке горы, эти мысли никогда ее не покидали. Но разбираться с ними придется позже, во время ночного отдыха: нужно дождаться момента, когда все смешки и перешептывания стихнут, девушки тихонько засопят и она сможет обо всем подумать в тишине и покое.
«Они говорили на разных языках, — размышляла Мири, вспоминая историю, прочитанную Эсой, — поэтому использовали другие способы для наведения мостов, найдя то, что
Когда Герти уловила безмолвный призыв Мири, она вспомнила, как ее саму заперли в кладовке. Это было у них общее — они обе пережили наказание взаперти, обе слышали крысиную возню.
Мысли гудели в голове, как пчелы над медом. В последний день перед уходом в академию Мири услышала, как Дотер велела другому рабочему каменоломни смягчить удар. Но как она узнала, что именно сказала Дотер? Мысленно возвращаясь к той минуте, она вспомнила, как Марда учила ее расплющивать головку сыра и поправляла, если Мири ударяла слишком сильно. Язык горы вызвал у нее реальное воспоминание, и она привязала его к настоящему: «Полегче удар».
Язык горы использовал воспоминания, а не слова.
Отец и Петер говорили о языке горы как о чем-то естественном, и Мири догадалась, что они сами не знают, как он работает, да и не хотят знать. Зато Мири хотела. Происходящее в каменоломне всегда представлялось ей каким-то ярким, запретным секретом. Теперь этот секрет принадлежал и ей, и она хранила его в душе, испытывая теплое чувство покоя — словно выпила чашку чая с медом. И ей не хотелось потерять это чувство.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Снег выпал еще раз, а потом облака поднялись выше горы. Зима ослабила хватку, и солнце, казалось, придвинулось ближе к Эскелю. Оно светило немилосердно ярко, а небо поражало своей голубизной. Плотная корка снега размягчилась, показались островки земли, из которых полезла зеленая трава, пробираясь вверх по склону. Изменился даже запах ветра — он стал более насыщенным и пряным. На гору пришла весна.
Все чаще и чаще девушки отрывались от книг, чтобы полюбоваться вдохновляющим видом горной вершины, меняющей белый цвет на коричневый и зеленый. Мири думала о возвращении домой, и каждый раз у нее внутри все обрывалось. Она так сильно надеялась, что сумеет донести до жителей Эскеля тайны коммерции и изменить всю торговлю в родной деревне, что волновалась чуть не до дрожи. А потом, за день до того, как они планировали проложить дорогу домой, на празднование весны, Олана объявила проверку знаний.
— Я знаю, вы хотите завтра вернуться домой, — сказала наставница. — Этот ваш весенний праздник не является традицией Данленда, поэтому академия не обязана его соблюдать. Пусть экзамен определит, заслужено ли вами право навестить родных. Те, кто не сдаст, останутся в академии и займутся самостоятельной работой.
Проверка началась с чтения вслух, и Мири морщилась, когда Фрид с трудом справлялась с длинными словами, а Герти читала, не понимая текста. Олана задавала вопросы по истории, географии, королям и королевам, а девушки записывали ответы на глиняных табличках. Потом они вышагивали по классу, демонстрируя хорошие манеры, и вели беседы по парам. Олана оценивала достижения каждой ученицы на куске пергамента.