Невеста для профессора
Шрифт:
Сидим вместе на заднем сиденье такси, любимый мужчина прижимает меня к себе так, словно боится моего побега. Глупенький, куда ж я денусь без него, куда? Утыкаюсь носом в его шею и оставляю на коже несколько дразнящих поцелуев. Голова кружится от переизбытка чувств и я постоянно улыбаюсь.
Если бы он только знал, если бы только догадался насколько стала важна его роль в моей жизни… Я же готова верить почти всему, что он мне скажет…
Когда добираемся до дома, там нас ждет не самый приятный сюрприз. Мои
Ох, черт! Я совсем забыла, что утром мне звонила мама, наверняка тоже напуганная и обозленная новостями в прессе.
— Может быть тебе лучше уйти? — шепчу я Максу, когда мы заходим в прихожую и раздеваемся. — Я попробую сама все объяснить…
— Нет, — твердо отвечает он. — Я заварил эту кашу и мне же ее расхлебывать. Все под контролем.
Как назло нас никто не встречает, но я точно знаю, что родители в столовой. Всеми фибрами души ощущаю напряжение, исходящее из этой части дома. Нас точно ждут и не для легких разговоров за чаем.
Ох, лишь бы папа не применил очередной свой хук.
— Почему твой телефон отключен? — стоит пересечь порог столовой, как на меня тут же обрушивается возмущенный тон мамы.
Они с отцом сидят за столом, будто и правда ждали нас все это время.
— Я отключила, чтобы меня не отвлекало, — отвечаю я и чувствую, как страх проникает в сознание и сердце бешено колотится в груди.
Ладонь Максимилиана чуть сжимает мои похолодевшие от волнения пальцы в знак поддержки. Если бы не он, я наверное бы в обморок упала.
— Господин Майер, уберите руки от моей дочери и покиньте этот дом, — сквозь зубы произносит отец.
Он порывается подняться с места, но мама успокаивающе поглаживает его по плечу.
— Вы уже достаточно подпортили жизнь нашей дочери, Максимилиан, — мама с обидой и разочарованием смотрит на Макса.
Не мудрено, ведь она доверилась ему. Макс говорил, что встречался в Германии с моей мамой и уверял ее в серьезности наших отношений, а тут такое произошло…
— Мам… Не хочу, чтобы мы ссорились…
— Я могу попросить разрешения высказаться в свою защиту и объяснить ситуацию? — с добродушной улыбкой перебивает и спрашивает Максимилиан.
Его спокойный тон, как керосин в костер. Отец все же взрывается праведным гневом.
— Просить разрешения?! — вскакивает папа из-за стола и приближается к нам.
Интуитивно вцепляюсь в плечо Макса и пытаюсь как бы встать между ними, но он отодвигает меня в сторону.
— Это вы сейчас смеете просить разрешения?! Что-то до этого, когда увозили нашу дочь в Германию и впутывали во все это богатейское дерьмо, вы не спрашивали разрешения! — кричит папа и мне правда становится страшно. — Вы ужасный человек, Майер!
— Пап, пожалуйста, — лепечу я, едва слышно. — Если ты меня и правда любишь, выслушай… Это очень важно
— Саша, — тотчас подскакивает к отцу мама, — пожалуйста, давай без членовредительства!
Отец смотрит мне в глаза и сжимает кулаки, из последних сил сдерживает свои эмоции. Я вижу, как внутри него борется родительская любовь ко мне и злость на Максимилиана.
Ему будет тяжело принять мою любовь к Майеру, особенно после той лапши что навешала пресса.
— Пожалуйста, — перевожу умоляющий взгляд на маму и та кивает, затем на отца.
Долгое молчание и короткий кивок.
— Как тебя с ним судьба связала, не пойму я, — вздыхает он.
На глаза наворачиваются слезы, я не хочу, чтобы родители окончательно поставили крест на моем Максе. Я хочу, чтобы тот образ и все те выводы о нем, что копились годами, развеялись. Хочу, чтобы они увидели его настоящего, а не эту мажористую оболочку. Но я совершенно не знаю, что сказать…
— Вы же архитекторы, верно? — спрашивает Макс. — Вы когда-нибудь допускали ошибку, из-за которой рушился весь проект?
Родители непонимающе переглядываются.
— Так вот, мое счастье с Ией Беликовой был очень дорогой моему сердцу проект, — продолжает Макс. — Я чуть было не разрушил все одной глупой ошибкой. Недооценил одну охотницу за деньгами, переоценил свои возможности в поимке репортера… Все то, что вы прочитали в прессе, ложь и подстава. Я бы никогда так не поступил с Ией, не конченная же я мразь в конце концов. Она стала для меня самым дорогим человеком за такой короткий срок, покорила…
— Вы серьезно? Фальшивка? — спрашивает мама, при этом глядя на меня.
— Все до единого слова, — подтверждаю я, отслеживая реакцию отца.
Он молча слушает, потирая руки и сжав челюсти.
— Вы правы, — Макс подходит к нему и у меня от ужаса сжимается желудок. — Я должен был спросить у вас, прежде чем тащить вашу дочь в Германию и играть в ту притворщическую игру. Должен был спросить вашего одобрения и мнения. Должен был, должен был… Но не сделал. И, знаете, то что в итоге случилось между нами, стоило того самовольства. И уж точно я теперь не собираюсь спрашивать разрешения, чтобы любить вашу дочь.
Папа краснеет и блуждает взглядом от меня к Майеру, видимо пытается понять искренность сказанных слов. И я киваю, часто-часто, как заведенная игрушка. Словно подтверждаю слова Максимилиана и признаюсь в своих чувствах к нему.
— Любить я ее буду даже без вашего дозволения, понимаете? От этого никуда не деться.
Макс достает из кармана черную бархатную коробочку и нервно вертит ее в руках. Я вижу как он часто дышит и переживает. Глядя на него меня саму начинает потряхивать похлеще, чем раньше.