Невеста для Ярого
Шрифт:
Вижу, как он пинает в ботинок Алана и выходит. Дверь с грохотом бьётся о косяк.
Только шум со стороны коридора сдерживает меня, чтобы не зарыдать в голос. Ярослав предпочёл поверить в то, что я имею богатых любовников. Наверное, со стороны всё именно так и выглядит… Но какое он вообще имеет право меня унижать? Остро накатившая обида сменяется гневом. Почему я вообще придаю значение его мнению о себе? Он не доедает с чужого стола? ООО!.. От злости голова проясняется. Поворачиваюсь к зеркалу и уже заканчиваю приводить себя в порядок, когда в туалет
– Вася! Фууух, – увидев меня, она выдыхает. – С тобой всё нормально?
– Как видишь…
– Там такой кипиш поднялся. Бывшему твоему скорую вызвали, – она прислоняется к раковине рядом со мной. – Владимир Сергеевич приехал. Он уже в курсе. Ждёт тебя в випке… Тебе точно помощь не нужна?
– Не нужна. Спасибо, Катюш, – выпрямляю спину, надеваю улыбку и иду в сторону выхода в коридор. – Пошли работать. День ещё не закончился, – не удерживаюсь я от сарказма.
За стол возвращаюсь в неадеквате. На рубашке, на руках, на лице – везде запах её духов, он не позволяет отключиться, а я не хочу его смывать. Приятный чёртов мазохизм. Как же хотелось прополоскать с мылом рот от чужих слюней девчонке, а потом зацеловать, чтобы задыхалась. Заласкать красивую дуру до смерти. До своей или до её? Долбаная реальность! От мысли, что этот мудак мог трахнуть её в туалете, меня корёжит. Подмывало сломать слабаку рёбра, но пришлось ограничиться только носом. Больше всего бесит другое. Парню явно было знакомо её тело. У них было. То, что не позволено мне. Какого хера не позволено? Чтобы её вот так в вонючем сортире нагибал любой мажор? И хлопает же зараза на меня своими невинными глазами…
Получаю под столом пинок от Миши, кое-как всплываю из своих мыслей на поверхность и стараюсь вникнуть в суть разговора.
– Если предприятие не начнёт работать нормально, Елецкий его сожрёт, – брат опирается локтями на стол и впивается глазами в Сергеича. Слишком старый трюк давления на оппонента. – Ты же понимаешь, Владимир Сергеевич, что заводу нужен один хозяин.
– Предположим, я продам вам землю, – владелец бара откидывается на спинку дивана, возвращая себе дистанцию, и складывает руки на груди в замок. – Останется ли на ней завод? Или ты на следующий же день уволишь две тысячи работников, стянешь технику и сравняешь тридцатилетний труд с землёй, чтобы построить очередной отель? Елецкий – только прикрытие. Отец аплодировал бы стоя вашей наглости!
– Я вступил в права наследства, – говорю Владимиру резче, чем нужно, – и в моих интересах оставить бизнес легальным. Все предыдущие договорённости перед Князем закончились со смертью отца. И твоя непричастность к ней, Владимир Сергеевич, ещё не доказана. Посмотри, какой сочный мотив. Может быть, это как раз ты хочешь слить пивоварню конкурентам.
– Ты же знаешь, – цедит сквозь зубы Королёв, – и вскрытие подтвердило, что причина смерти Павла – остановка сердца. Авария произошла уже после. Удивительно, скорее, что он столько протянул на зоне и вообще вышел, – он зеркалит позу Михаила. – Если тебе
Мы скрещиваем с ним взгляды. Острые, сканирующие, на выбывание.
– Да и образ жизни он вёл далеко не монашеский…
– Кстати, о монашках, – Михаил кивает головой в сторону зала. – Тебя, Сергеич, девица ждёт?
Я поворачиваюсь и вижу Василису. Стоит. Не подходит. Ждёт, когда заметят и разрешат. Что за…? Откуда девочка в двадцать лет знает правила поведения?
Владимир кивает ей, и она подходит к столу.
– Здравствуйте… – выдыхает, не поднимая глаз.
– Сядь, Вася, поешь пока, – он ставит перед ней тарелку, а я еле сдерживаюсь, чтобы не смести нахрен всю жрачку со скатерти. – Я ещё не закончил.
– Сергеич? – Михаил удивлён не меньше моего и внимательно разглядывает вновь прибывший «цветочный экземпляр».
– Своя она, – опережает все вопросы Владимир.
– Или твоя? – скалится брат.
Меня вспенивает. Пульс выколачивает вены в ожидании ответа.
– И это тоже, – отвечает Владимир на полном серьёзе.
Ну пиздец! Незаметно сжимаю-разжимаю кулаки. Если не уйду прямо сейчас, то завалю его.
– Срок тебе до завтра, Королёв, – встаю за столом в полный рост и швыряю тканевую салфетку в тарелку.
Вася вздрагивает, поднимает глаза, и я читаю в них настоящий животный страх. А мне насрать, детка! Её припухшие губы дёргаются. И я, несмотря ни на что, хочу их!
– Будь здоров, – Михаил встаёт следом за мной. – Подумай хорошо, Сергеич. Пора нам договориться.
– Я вас услышал, – Владимир наливает себе в стакан сок, давая понять, что роль радушного хозяина завершена. – И девочек своих соберите по периметру. Их катафалки квадратные народ распугивают.
– Завтра в семь потрудись быть на месте.
Не могу отказать себе в удовольствии и напоследок задеваю рукой бокал. Он разлетается по кафелю стеклянными брызгами. Это для неё. Ей хватит. Только легче не становится нихрена.
Хруст битого стекла стоит в ушах. Я точно знаю, что этот жест Ярослава предназначался мне. Полное презрение. Холодное и острое.
– О, Господи… – падаю лицом в ладони.
– Вася…
Я не вижу Владимира, но точно знаю, что сейчас он зажимает правый висок. Всегда так делает.
– У меня тоже был тяжёлый день. Ещё и Настя в кабинете бухая спит. Давай по старой схеме. Минуту рыдаешь. Я жду. Потом – только конструктив.
– Мне не нужна минута, – поднимаю на Королёва глаза.
Он внимательно смотрит на меня несколько секунд и кивает головой.
– Из больницы отписались. У парня того лёгкое сотрясение и перелом носа. Расскажи всё, что знаешь о нём. Правду!
– Алан в параллельной группе учится. Мы встречались месяца три, а потом… Он резко изменился. Начал пить, ревновать, стал давить по поводу интимных отношений. А чем он больше давил, тем мне меньше хотелось… – голос оседает. Мне неловко рассказывать подробности. – Он как-то сказал, что я – фригидная…