Невеста Дьявола, или Welcome to «Ad»!
Шрифт:
– Это завет Смерти. Без него он не сможет переправлять души умерших через реку Сфинкс. На Семь Кругов Ада направляю души я, хотя этим должен заниматься отец, действующий Сатана.
– Что же теперь будет, когда Смерть не сможешь переправлять их? – ужаснулась я, устраиваясь поудобнее на груди жениха.
– Ну, Морт может взять себе выходной на недельку-другую, а потом начнется страшное… души начнут бунтовать, места для них на этой стороне будет мало, и они начнут выходить в обычный мир.
– Ян, если заветы нечто неосязаемое, то как же их тогда украли?
– Они неосязаемые, но заключены в какой-то вещи, приобретая
– То есть Морт не всегда был Смертью? – изумилась я.
– Нет, не всегда. Он служит Всадником Апокалипсиса только около семидесяти лет. Он третий Всадник, - я удивленно изогнула бровь, после чего Ян поцеловал меня в висок и продолжил, - Всадники Апокалипсиса – это бывшие люди. Всадник Смерти заранее узнает дату своей гибели, поэтому последние несколько часов или дней своей жизни он ищет себе приемника, который с момента инициации останавливается в своем биологическом возрасте и больше не стареет. Прошлый Всадник Смерти прожил почти три тысячи лет, а предыдущий только около тысячи.
– Так же и с остальными Всадниками? – осмелилась я задать вопрос.
– Да. Срок «службы» нынешних всадников разный: Голод – около трехсот лет, Война около пятисот, а Чума даже старше меня…
– Ян, сколько тебе лет? – перебила я рассказчика.
– Ты действительно хочешь это знать?
– Да, сейчас я действительно хочу это знать.
– А как же рассказ о Всадниках? Выбирай, или ты дослушаешь о них, либо услышишь мой возраст, потому что потом у меня не будет желания продолжать.
– Вот что ты ломаешься, как девушка? Обычно особи женского пола, которым «слегка» за тридцать, не хотят открывать свой возраст, а ты-то чего? – хихикнула я.
– Так что ты выбираешь? – проигнорировал мою реплику жених. Естественно, я выбрала первое.
– Чем занимается Голод?
– Смотри, сначала, - мягко сказал Ян и перед глазами снова стали всплывать образы.
Первым делом появились чашечные весы, на одной из чаш было зерно, а на другой что-то неуловимое, но я почему-то подумала, что это равенство. Просто равенство тоже имеет свою форму измерения и я подумала, что это именно она. Дальше были реки, луга, поля… хлебопашцы и я почти почувствовала запах свежеприготовленного ржаного хлеба.
– Он заботится о том, что бы еда доставалась все поровну?
– В общем понятии – да. Он – один из человеческих пороков, их тяга к ненасытности, к их жажде наживы и многого другого. Рассказывать все долго, если заинтересуешься, можешь сама у них спросить или книжку прочитать, правда, я не уверен, что там будет истинная их сущность, но в специализированной библиотеке в школе демонов – вполне возможно.
– Есть еще и специализированные школы? – я даже поднялась и посмотрела в глаза парню, тот молча кивнул, а потом уложил мою голову обратно к себе на грудь.
Потом снова послал мне образы, на этот раз это был меч, копье и щит. Потом подошли три молодца и взяли себе по оружию. Один, с копьем, отошел в сторону, второй, с мечом, стал нападать на человека с щитом, потом копью полетело в спину человека с мечом, после чего тот стал бросать появляющиеся из неоткуда копью в щит, но он выдерживал.
– А это Война. Есть сторона, которая занимает оборонительное положение – это щит, нападающие – это меч, и сторона, наблюдающая со
– А Чума? – нетерпелось мне услышать о третьем Всаднике, так как после рассказа о Войне Ян замолчал, погрузившись в свои мысли.
– Чума… - будто пробую на вкус, протянул Ян, вырвавшись из своих раздумий, а потом снова послал мне образы.
Я видела двуглавого человека, лица которого были направлены в противоположные стороны. Они хотели разойтись, но им мешало общее тело. Тогда они приложили больше силы, в конечном итоге, разорвавшись на две части и опав к ногам, мертвые. Я вскрикнула от ужасающей картины.
– Тише, тише, успокойся. Это всего лишь образ, - прижимал мою голову к своей груди Ян, поглаживая волосы. Когда я успокоилась, он спросил, - ты поняла, что это означает?
– Быть может, метания человека? Его нерешительность? Так сказать «ангела» и «демона» на правом и левом плече, - все еще находясь в состоянии аффекта, ответила я.
– Да, малыш. Человек никогда не знает, чего он хочет, в нем всегда идет внутренняя борьба. Борьба Света и Тьмы, борьба взглядов, борьба с собственным «эго». Непосредственно с человеческой душой и характером работает Чума. Она не дает погибнуть в человеке росткам доброты, но, как видишь, и она не успевает за всем уследить, а иногда человек сам ступает на сторону Тьмы, и очень часто его к этому толкают демоны.
– То есть демоны всё же плохие? – задала я совершенно детский и наивный вопрос, а Ян одарил меня снисходительной и ласковой улыбкой.
– А я и не говорил, что мы хорошие. Будь я самым добрым на свете, нужна ли мне была самая чистая душа в жены, чтобы уравновешивать меня? Я очень плохой, - усмехнулся Ян. – Чума тоже не склоняет людей к добрым деяниям, она лишь помогает сохранить в них равновесие, ведь утопия – это еще больший хаос, чем обычный мир. Демоны – они не зарождают в людях плохое, они помогают его взрастить. Если человек чем-то недоволен, то они увеличивают это в злость, потом в ярость. Бешеную ярость, за пеленой которой человек способен совершать безумные поступки. Если с человеком обошлись нечестно, то демон помогает это увидеть человеку, понять, что это несправедливо. И так со всем и всеми.
– Ты не можешь быть злым! – выкрикнула я и обвила руками талию Яна и услышала характерный смешок. Ян сдавил меня до боли в ребрах, он словно был мной.
– Малыш, ты даже не представляешь, как ты нужна мне, твоя вера и любовь.
– Кто тебя сказал, что я люблю тебя? – насупилась я и приподнялась с кровати.
Я даже себе не могла ответить на этот вопрос, откуда же он знает на него ответ? Мне не открыта тайна души моей, а ему? Неужели все знают, что я чувствую, кроме меня самой? А если всё же задать себе этот вопрос? Сейчас? Люблю ли я его? Этого нахального блондина с прекрасными голубыми глазами, обворожительной улыбкой, не самым лучшим характером, будущего Сатану, грозу всех демонов, может быть, тысячелетнего старца, но, несмотря на всё, такого привлекательного? Да! Люблю! Его! Одного!