Невеста Дьявола, или Welcome to «Ad»!
Шрифт:
Даша подошла ко мне и обняла, потом подвела к зеркалу, скинула с меня полотенце, отодвинула мои каштановые пряди за спину и указала мне подбородком в зеркало. Мне было немного не по себе от того, что я стою обнаженная, но я старалась откинуть ненужные мысли из головы.
– Посмотри на свое тело в последний раз. Пока ты еще человек. От чего у тебя этот шрам? – спросила Даша, проведя по моему предплечью, где красовался белый шрам-полумесяц.
– В детстве меня укусила собака. Я уже и забыла про него…
– И правильно. Он исчезнет с твоего тела сегодня, после полуночи, когда ты начнешь трансформацию. Славика…девочка моя, - я вздрогнула, с такой же интонацией
– Даш, ты о чём-нибудь жалеешь? – спросила я.
Мне казалось, я задавала уже подобный вопрос, но почему-то так хотелось услышать отрицательный ответ еще раз, как будто это предаст мне уверенности. Хотя, кажется, уверенность и так наполняла меня.
– У меня двое прекрасных сыновей. Уже есть невестка. Прекрасный муж, с которым я уйду в небытие рука об руку. Жалею? Если о чём я и жалею, так это только о том, что я не увижу своих внуков. Но я уверена, что они будут похожи на вас. Ну, хватит. Одевайся, желательно, в платье. Вечернее.
– Даш…
– Да, девочка моя?
– Я люблю тебя, - тихо прошептала я, по щеке спала одинокая слеза, потом я прочитала по губам Даши: «И я тебя», после чего дверь аккуратно захлопнулась.
Я последний раз посмотрела на свое человеческое тело. М-да. Не идеально, конечно, но я с ним была столько лет! Все шрамы и ссадины, они напоминали о моей прошлой жизни, обо мне самой… Даже недавний синяк, полученный откуда не возьмись, был частью меня. Кто бы мог подумать, что я буду плакаться по своим ссадинам? Ох, и странная же я, и что во мне нашел такой совершенный Ян?
Платье оказалось очень неудобное, красное, такого же цвета босоножки на каблуках. Косу я заплела неряшливо, поэтому получилось мило, правда шло в разрез с яркой тканью платья, но в этот момент мне было наплевать. Хоть в родной прическе я буду уверена! Каждый шаг, казалось, отзывался глухим эхом, но вскоре я открыла долгожданную дверь, мои ноги подкосились, и я оперлась о дверной косяк.
– Слав, что-то болит? – подбежал ко мне Бали и помог встать.
Я отрицательно покачала головой, выпрямилась и шагнула к Даше, облокотившись о будущего деверя.
– Идёмте, - позвала Даша, и мы отправились вдоль коридора.
Мы отправились вниз по лестнице, ведущей толи в подвал, толи в катакомбы. Хотелось спросить «Куда уж ниже, ведь мы и так под землей?», но, вспомнив, насколько ниже жили мойры, я прикусила язык. На стенах уже не весели гобелены, да и света здесь не было, лишь факелы по стенам, которые мои спутники взяли себе по одному.
– Я так понимаю, мне факел не доверяют? – как бы между прочим спросила я.
– Ты невероятно догадливая, - пробормотал Голод.
– Тебе пока не надо, всё равно ритуал еще проходить, руки свободны должны быть, - пояснила Даша, как будто я начала бы возмущаться.
– Даш, а почему здесь не работает такое же освящение, как во всем поместье?
– Понимаешь, эти подземелья – места, освобожденные от магии, чтобы можно было проводить ритуалы без сторонних помех.
Дальше мы шли молча, всё время сворачивая, пока не вышли в круг. В середине стояла чаша, по стенам четыре платформы
– Нам дальше нельзя, - обняла меня Даша и подтолкнула в круговую комнату.
Я оглянулась, Бали приободряющее улыбнулся и скрылся в тени, потушив факел. Я осталась в комнате со Всадниками Апокалпсиса. Каждый занял свое место на платформах, потом Война сделал приглашающий жест в сторону чаши в центре. Там лежал нож с позолоченной ручкой (или золотой?) и тонким лезвием. Я услышала греческий язык, звук которого возрастал, постепенно превращаясь в песнопения. Каждый Всадник поднял свой нож и полоснул себе запястье, первые капли упали в чашу одновременно и стены задрожали. Я, как в забытье, подняла свой нож и повторила действа Всадников, мне показалось, что первая красная капля падает очень медленно и за время ее приближения ко дну чаши, я успела увидеть всю свою жизнь, как на пленке фильмов. Вот моя мама, красную и скорченную, держит на руках и на усталом и осунувшемся лице расцветает самая счастливая во всем мире улыбка. Гордость отца, когда я в восемь месяцев сделала шаг и тут же упала на попу. Слышала заливной смех мамы, когда я сморозила очередную детскую глупость. Дальше кадры мелькали настолько быстро, что я не успевала ловить их смысл, но капля неминуемо приближалась ко дну, а голос Всадников всё нарастал, их кровь орошала чаши, стены дрожали. Но вот этому всему пришел мгновенный конец, как только моя кровь достигла дна. Я больше не слышала звуков, песен, ничего. Пустота. Я даже перед глазами ничего не видела. Меня лишили и зрения, и голоса, и слуха. Я забыла кто я. Вскоре игра моего воображения перенесла меня в лабиринт. Точнее сам лабиринт я не видела, но хорошо его ощущала.
Страх начал сковывать, но вдруг рядом с собой я почувствовала теплый огонёк, который странным образом меня повел. Сердце начало лететь, мне стало так хорошо и спокойно, что идти хотелось только за ним. Ведь я чувствовала, впереди меня ждет спокойствие и тепло, там я обрету долгожданный покой. Но такой ли он долгожданный? Стоило мне на миг засомневаться, как рядом вспыхнул еще один огонек. Я его по-прежнему не видела, но хорошо ощущала, особенно родной аромат, исходивший от него. «Идем. Моя» - сквозь пелену глухоты доносилось до моего сознания. Я не могла понять, где это было: в сердце или всё же опять игра заигравшегося воображения? Но я шагнула в противоположную сторону от теплого и спокойного огонька к родному, к огненному и пламенеющему. Я пошла вслед за ним, буквально бросилась в омут с головой, а прежняя дорога все звала и ждала меня, что-то жадно нашептывала, и она уже не казалась мне такой спокойной и радужной, ведь я точно знала, по какой именно дороге меня ждет счастье. С каждым шагом идти было всё больнее, тело охватывало огнем, сердце сжималось. Я чувствовала, что еще пару шагов и силы окончательно меня покинут. Так и случилось, поэтому я стала ползти на этот заманчивый и родной голос, который раздавался в моем сердце, в этом я уже была уверена. Сознание стало уплывать, а на губах застыло короткое: «Ян»…
– Всё хорошо, всё хорошо, - шептали мне на ухо, а я хватала ртом воздух. Тело до сих горело огнем, а я судорожно сжимала плечи того, кто крепко прижимал меня к себе. Я ни на секунду не сомневалась, что это Ян, но зрение до сих пор не вернулось, поэтому я не могла убедиться в своей правоте. – Тише, всё будет хорошо. Ты у меня умница, моя маленькая девочка.
– Ян, мне так больно, - шептала я. Не знаю, сколько раз я сказала это жениху, но он продолжал меня гладить по голове, что-то параллельно шепча.