Невеста года
Шрифт:
А Гриша, однако, не такой уж и простачок, как казалось мне вначале. Не просто сумел блестяще выполнить задание, которое я ему дала, но и использовал ситуацию в своих целях, смог дописать сценарий и самостоятельно довести свою роль до блестящего завершения. Пройдоха. Впрочем, ничего не имею против подобного финала. То, что к душевным страданиям Алевтины прибавились материальные, играет мне на руку. Поделом ей.
– Бедняжечка, – протянула я, – хорошо, что ей повезло с мужем. Мой убил бы меня на месте, если бы я выкинула подобный фортель с банком, а этот только пообещал сдать в психушку. Наверное, он очень ее любит.
– Игорек?
– Так это она, – заметила я, – не хотите же вы сказать, что Игорь тоже живет с ней из-за денег?
– Там вообще запутанная история, – доверительно придвинулась ко мне брюнетка. – Алка как-то проболталась, что их связывает какая-то тайна, и если Игорь посмеет бросить ее, то она его посадит.
– Тайна! Как интересно, – захлопала я ресницами, – не думала, что в нашем городке у людей еще остались тайны.
– Увы, сколько мы ее ни трясли, она так и не рассказала нам, в чем суть, – язык женщины уже заметно заплетался, а я еще не спросила о самом важном для меня, – но держит она его этим крепко, он даже снисходительно смотрит на ее частые адюльтеры. Требует только, чтобы регулярно проверялась в клинике, хотя и сам грешит с девицами легкого поведения.
В сущности, картина ясна, теперь понятно, почему Алка и Гарри столько лет терпели друг друга. Маленький семейный шантаж – и муж никогда не оставит супругу без средств к существованию и не найдет ей постоянную замену. А для шантажа у этих двоих был прекрасный повод. И хотя преступления этой парочки за истечением срока давности уже не могли привести к тюремному заключению, страх оказаться разоблаченными держал обоих на коротком поводке. А теперь – о главном.
– Как же можно всю жизнь жить в такой ненависти? Страшно представить, как жутко находиться в доме, где все не выносят друг друга. Я бы на ее месте все равно подала на развод. А что? Вполне можно отсудить половину имущества и жить припеваючи, – заявила я.
– Думаешь, так легко уйти от влиятельного мужа? Ну, оставит он ей квартиру, машину, барахло. А кушать она что будет? Дочь взрослая, алименты ей не положены. Предлагаешь идти на работу? Учитывая то, что она ни дня за свою жизнь не работала?
– Пусть надавит. Сами говорите, что он боится какого-то разоблачения. Не убьет же ее муж, если она и дальше будет шантажировать его, теперь уже ради содержания.
– Понимаешь, Алка как-то призналась, что в том деле и она как-то замешана. Поэтому сильно надавить на него не получится, – пробормотала Даша, прижав палец к губам.
– Ну, есть же что-то, что он любит! Неужели сложно найти слабинку в мужчине, с которым спишь больше двадцати лет!
– Яночка, – пьяно развела руками брюнетка, – Гарри больше жизни любит Яночку.
Яночкой оказалась дочь Алки и Гарри, та самая, которая и обеспечила этот брак. Больше детей у них не было. Как правило, папаши, вынужденные жениться «по залету», на уровне подсознания не любят детей, которые волей-неволей заставили их заключить постылый брак. История этой семьи оказалась исключением. Нет, в первые годы жизни это вечно пищащее и сопливое существо действительно больше раздражало, чем привлекало молодого отца, к тому
– Держись, дочка-то у тебя растет настоящей красоткой. Теперь за ней глаз да глаз нужен.
Гарри пристально всмотрелся в слоняющееся по дому создание двенадцати лет и мужским взглядом зацепил и рано развившуюся грудь, и ладные, как у матери в юности, ножки, и темную блестящую гриву, и яркие глаза, которые из блекло-голубых превратились в синие. Исчезло все, что так раздражало его в дочке в ее раннем детстве, она стала оформляться в настоящую породистую красавицу, гордость папы. С ней не стыдно было показаться в обществе, ее выгодно можно было пристроить, выдав замуж за сына делового партнера, а если еще дать девочке хорошее образование, то она могла пойти гораздо дальше своих родителей. С этого момента Гарри начал вкладывать в дочь не только деньги, но и душу. Репетиторы, танцы, музыка, живопись – не осталось сферы, в которой не пробовал бы папаша искать таланты дочери, что-то у нее получалось, что-то не шло, но, в общем, девочка росла всесторонне развитой и даже стала учиться без троек.
Сначала Яночка капризничала: ее не устраивала свалившаяся, как снег на голову, любовь отца. Гораздо приятнее было расти, как перекати-поле, вяло таскать троечки в школе, валяться в своей комнате на диване с наушниками, сидеть вечерами с соседскими мальчишками в парке возле дома. Но, пораскинув мозгами, умненькая девочка быстро смекнула, что папаша от нее все равно не отстанет, а за жертвы, принесенные на алтарь родительской любви, вполне можно потребовать определенной компенсации. Гарри же не мог не баловать прекрасный цветок, расцветающий на навозной куче их брака, и ни в чем не отказывал своей маленькой девочке.
– Ваша подруга тоже любит Яночку?
– За что ее любить-то? У девицы стервозности на десяток таких, как она. Это она перед папашей тихая и ласковая, знает, чья рука ее кормит, а перед мамкой притворяться не надо, мамка и так знает, что собой любимое дитя представляет. Янка у Алки даже парня уводила, сечешь? Алка после этого всю морду доченьке раскорябала. Хорошо, что Гарри не знает, что его дитя давно не девственно, поэтому Янка мать не выдала, сказала, что котеночка на улице подобрала, хотела домой принести, а он дурной оказался, вот и вцепился ей в личико.
– Говорите, девочка в институте учится?
– Папаша хотел пристроить ее в Москве, но связей не хватило, поэтому учится в Горовске. Зато все время перед глазами. Слушайте, а чего это мы все об этой маленькой крыске? Смотрите, какой парнишка миленький, – обратила внимание на подиум брюнетка.
– Да он пацан совсем, – равнодушно фыркнула баклажановая Даша.
– Не скажи. Эти азиаты до старости могут выглядеть, как мальчики из воскресной школы. А вообще, не нравится – не ешь. Я забила.