Невеста горца. Долг перед кланом
Шрифт:
Я не могу дышать.
Мои пальцы дрожат, сердце сжимается. Господи, это действительно происходит?
– Перестаньте! – мой голос взрывает пространство, пронзая напряженный воздух. – Прекратите! Пожалуйста!
Асад и Рустам замирают, их тяжелое дыхание разносится эхом. Я не понимаю, что сильнее во мне сейчас – страх или облегчение.
Слезы текут по щекам и я падаю на колени, дрожа.
Я спасена.
Он успел, он не позволил произойти худшему.
Я всхлипываю, пытаясь прикрыться руками, но
Я слышу, как Асад поднимается, хватает Рустама за шкирку и с силой поднимает его на ноги.
– Исчезни.
Рустам вытирает разбитую губу, бросая на него злой взгляд.
– Ты ведь знаешь, кто я, – сплевывает он кровь на пол.
– И что с того? – Асад рычит, сжимая его воротник еще крепче. – Если хоть слово скажешь о том, что здесь произошло, пожалеешь.
– О, я могу держать язык за зубами, – мерзко усмехается этот урод. – Но проконтролируй эту стерву, чтобы она тоже не болтала.
Мое сердце сжимается.
Асад не отвечает. Они смотрят друг на друга несколько долгих секунд, потом Рустам ухмыляется и, стряхнув с себя его хватку, разворачивается и уходит.
Я сижу на полу, дрожа, прикрываясь руками, но это бесполезно. Мое платье разорвано. Юбка порвана так, что обнажает бедра. Слезы текут по щекам, дыхание сбивается, но я не могу заставить себя двигаться.
Асад стоит посреди комнаты, все еще тяжело дыша после драки, но на меня он даже не смотрит, намеренно отвернувшись к стене, и я благодарна ему за это.
Я жду, что он что-то скажет. Может, еще раз разозлится, бросит колкое замечание. Но он молчит. Рывком снимает с себя пиджак и вслепую бросает его в мою сторону.
Я быстро хватаю его и закутываюсь, чувствуя облегчение. Хоть какая-то защита моей скромности.
– Оставайся здесь, – приказывает он.
А потом разворачивается и выходит в коридор. Я замираю в растерянности, но он не уходит далеко. Я вижу, как он открывает дверь напротив – в ту самую дамскую комнату, куда я изначально шла. Оставаясь в коридоре, он чуть поворачивает голову в мою сторону, но все еще не смотрит на меня.
– Запрись там, – его голос звучит сухо, властно. – Никому не открывай, пока я не приду за тобой. Ни при каких обстоятельствах.
Я чувствую, как ком застревает в горле, но молча киваю. Асад ждет, пока я поднимаюсь с пола, крепко держась за его пиджак, и медленно перехожу в туалетную комнату.
Как только я захожу внутрь, он рывком закрывает дверь снаружи.
– Запри ее.
Я трясущимися пальцами поворачиваю щеколду и прислоняюсь к двери всем своим ослабшим телом.
Секунды тянутся мучительно долго. Я слышу его шаги: он уходит.
В этот момент я чувствую себя преданной, хотя в этом нет никакой логики. Однако, эмоции берут верх и я начинаю
***
Проходит, кажется, вечность, прежде чем я слышу стук в дверь.
– Это я. Открывай, – раздается голос Асада.
Я замираю, сильнее кутаясь в его пиджак. Быстро застегиваю пуговицы, прикрывая грудь, и придерживаю юбку – вырез на ткани все еще обнажает ногу до бедра.
Глубоко вздохнув, я медленно поворачиваю щеколду и открываю дверь. В следующую секунду сердце уходит в пятки.
Рядом с Асадом стоит Латифа.
Мои пальцы судорожно стискивают пиджак, а по телу пробегает неприятный холод. Ее взгляд цепляется за меня, скользит по фигуре, оценивая мой вид. Не говоря ни слова, она заходит внутрь, и, прежде чем я успеваю что-то понять, захлопывает дверь прямо перед Асадом, не пуская его следом.
Я сглатываю, чувствуя, как комок подступает к горлу.
– Снимай пиджак, – ее голос звучит сурово, зло.
Я вжимаюсь в стену.
– Нет.
Латифа щурится.
– Сними пиджак, Мина, не заставляй меня повторять.
Я сильнее кутаюсь в него, сжав пальцы на лацканах. Это совершенно иррационально, но этот пиджак служит мне защитой, без него я почувствую себя обнаженной, и даже легкий запах парфюма Асада, исходящий от него, действует на меня успокаивающе.
– Не буду, – отступаю назад, качая головой.
– Не будешь? – Латифа приподнимает бровь, в ее глазах вспыхивает раздражение.
Я нервно сглатываю, чувствуя, как дрожат руки. Но она не ждет. Подскакивает ко мне и грубыми рывками срывает с меня пиджак, безжалостно оголяя порванное платье.
Я судорожно прикрываю грудь, чувствуя себя уязвимой, беззащитной, грязной, пока Латифа медленно осматривает меня.
Холодно, цинично, не упуская не единую деталь.
– Что именно произошло? – ее пальцы болезненно впиваются мне в плечи. Она встряхивает меня, заставляя смотреть в ее глаза. – Говори правду, если хочешь жить! Как ты оказалась наедине с Рустамом Мусаевым?
Я всхлипываю, но заставляю себя говорить.
– Я не знаю, я никогда его раньше не видела! Он просто схватил меня, когда я шла в туалет, и затащил в комнату. Он просто без причины напал на меня!
– Где именно он тебя трогал? – в голосе Латифы нет сочувствия, только расчет.
Я застываю.
– Что?
– Где он к тебе прикасался?
Я нервно дышу, чувствуя, как все внутри скручивается в болезненный узел.
– Он не успел… – мой голос ломается от накатывающей истерики. – Не было ничего… Если вы думаете, что он меня… Этого не было! Асад успел вовремя, клянусь!
Латифа смотрит мне в глаза.
– Точно?
Я быстро киваю.
– Подними юбку.
– Что? – не могу понять, серьезно ли она. – Нет!