Невеста из Калькутты
Шрифт:
– Вы невероятно хороши в этом наряде, – проговорил Джеймс. – А как я вам кажусь?
Рэнди окинула его с ног до головы внимательным взглядом и просияла:
– Принц. Настоящий кашмирский принц, высокий и красивый. Стивен видел вас в этом наряде?
– Слава богу, нет. Он уехал с самого утра, за что я ему премного благодарен. Могу представить, сколько шуток мне пришлось бы выслушать. – Джеймс поднял свою руку и спросил, поворачивая ее к свету: – А что, все это в самом деле так уж необходимо?
– Да, если вы хотите пойти вместе со мной.
Госпиталь располагался на окраине Калькутты, среди трущоб. Джеймс и Ксавьер поехали туда верхом, держась возле паланкина, в котором сидела Рэнди. Шестеро мускулистых индусов, которые несли паланкин, были не простыми носильщиками, а лучшими охранниками, которых прислал принц Акбар. Сквозь прозрачную легкую занавеску Рэнди могла не только видеть дорогу, но и рассказывать Джеймсу о достопримечательностях, попадавшихся им на пути.
Возле госпиталя толпились люди, и Джеймса поразила та сердечность, с которой они встретили Рэнди, вышедшую из паланкина. Все они называли ее тем именем, что дал ей когда-то старый махараджа. Рэнди улыбалась, называла всех по именам и о чем-то говорила с ними, – разумеется, на хинди, так что Джеймс не понимал ни единого слова.
«Она и впрямь похожа на золотое пламя», – подумал он.
Все утро он наблюдал за тем, как Рэнди общается с больными. Слова были не нужны, он и без этого понимал все, что происходит, видел, как тянутся к Рэнди пожилые индусы и как затихают на ее руках больные дети. Казалось, одно ее прикосновение прогоняет боль и дает им облегчение. Проведя несколько минут с одним больным, она немедленно спешила к следующему.
Дольше всего она задерживалась у постели тяжело больных, не способных говорить. Она брала их за руки, закрывала глаза, словно прислушиваясь к чему-то, а затем обменивалась несколькими короткими фразами с сопровождавшим ее врачом-монахом.
Было уже за полдень, когда к Рэнди подошел один из одетых в коричневую рясу монахов. Он прошептал несколько слов, и Джеймс увидел, каким печальным сделалось лицо Рэнди, заметил слезы, навернувшиеся ей на глаза. Он не знал, что именно случилось в госпитале, но понял, что пришла беда.
– Что случилось, Рэнди? – негромко спросил Джеймс.
– Тот новорожденный мальчик и его мать. Они оба при смерти, и брат Каспер просит меня пройти к ним.
– Но что ты можешь для них сделать? Ты же не врач, – возразил Джеймс, незаметно для себя переходя на «ты».
– Нет, но могу подсказать доктору, в чем причина болезни. Быть может, нам удастся спасти хотя бы ребенка, – покачала головой Рэнди.
И Рэнди заспешила по коридору вслед за низеньким коренастым братом Каспером. Джеймс последовал за ними и вскоре оказался б небольшой комнате, где лежала умирающая.
Рэнди говорила тогда, что мать очень молода, но сейчас Джеймс увидел на постели юную индианку, совсем девочку, с длинными темными волосами
Рэнди присела на постель возле индианки, взяла ее за руку, прикрыла глаза, и Джеймсу показалось, что она молится. Затем Рэнди начала говорить:
– Тяжело дышать… жар… все горит внутри… какая боль… и какая слабость… я ухожу… малыш… мой бедный малыш…
Внезапно она перестала говорить, резко отодвинулась в сторону, и даже Джеймс, который был несведущ в медицине, понял, что юная индианка умерла. Монах подошел к постели, чтобы прикрыть покойную простыней, а Рэнди тем временем взяла на руки ребенка и сказала:
– Бедный малыш. Твоя мать умерла с мыслями о тебе. Не плачь, мой хороший, мы не оставим тебя одного.
Еще никогда в жизни Джеймс не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным. Он не переставая продолжал думать о том, что только что увидел и услышал, а Рэнди тем временем хлопотала над малышом. Затем Джеймс посмотрел на брата Каспера, увидел, как тот сокрушенно покачал головой, и понял, что минуты ребенка тоже сочтены.
Но Рэнди еще не сдалась. Она искупала младенца, влила ему в рот несколько ложечек отвара, а затем долго баюкала его на руках, но ничто не могло погасить жар, сжигавший крохотное тельце. Дыхание ребенка становилось все слабее, он замолчал и больше не шевелился.
– Посмотри, Джеймс, он, кажется, уснул. Быть может, травяной отвар помог ему, – с надеждой прошептала Рэнди. – Как ты думаешь, ему стало лучше?
– Нет, не стало, – ответил Джеймс, опускаясь рядом с ней на колени. – Боюсь, что бедный малыш умирает.
– Нет, Джеймс, я не верю, не хочу в это верить, – яростно тряхнула головой Рэнди. – Смотри, жар у него начал спадать.
– Прости, любовь моя, но ты видишь то, что тебе хочется увидеть.
– Нет, Джеймс, ты просто не понимаешь, – продолжала сопротивляться Рэнди. – И мне вовсе не нужны глаза для того, чтобы видеть. Я чувствую.
– Хоть глазами смотри, хоть сердцем чувствуй, но он умирает.
– Он не должен умереть. Я не допущу этого, – она обхватила ребенка и принялась раскачиваться из стороны в сторону. – Ну, давай, мой хороший, давай.
Внезапно Рэнди остановилась, затем разложила безжизненное тельце на коленях и приникла ртом к его крошечным губам, вдувая воздух в легкие младенца.
– Дыши, малыш, дыши, – приговаривала она между каждым новым вдохом. – Ты должен дышать.
Прошло еще немало времени, прежде чем Джеймсу с братом Каспером удалось отобрать у нее похолодевшее тельце. Затем Джеймс обнял Рэнди за плечи, и та разрыдалась у него на груди.
– Это я виновата в том, что он умер, – причитала она сквозь слезы.