Невеста из коробки
Шрифт:
После этой высокопарной речи Константин выскочил на лестничную площадку словно ошпаренный. «Боже мой, я стал изъясняться, как интеллигент из плохой пьесы. Надо прекратить думать об этой женщине днем и ночью. Ни к чему хорошему это все равно не приведет, виновна она в чем-нибудь или не виновна».
17
Покормив Листопадова, Мила предложила ему ночевку на диване, но он отчего-то отказался и сообщил, что проведет ночь на лестничной площадке. Часа в два пополуночи Мила для контроля покрутила изнутри замок на входной двери
Протирая глаза кулаками, Мила походкой пьяного матроса дошла до коридора и обнаружила на лестничной площадке Ольгиного мужа Николая. Его внешний вид просто вопил о неприятностях. Расхристанная куртка, шарф на спине, словно высунутый язык, никакого пробора – волосы встрепаны и торчат в разные стороны, будто их специально распушали феном.
– Что? – мертвым голосом спросила Мила, распахивая дверь.
Николай ворвался в коридор, не видя ничего вокруг себя.
– Ольгу похитили! – плачущим голосом воскликнул он. – Стукнули по голове, засунули в машину и увезли в неизвестном направлении!
– Ты сам видел? – ахнула Мила.
– Видел. Меня тоже стукнули по голове. А потом наступили черным сапогом на горло и сказали: «Позвонишь в милицию – ее убьют!»
Николай пробежал в комнату и принялся кружить по ней, словно игрушка на батарейках.
– И ты, конечно, не позвонил в милицию? – уточнила Мила, начиная бегать за ним.
– Конечно, не позвонил. Как я мог?! Она моя жена, и я хочу, чтобы она вернулась обратно!
– Кому ты сказал о случившемся? – допытывалась Мила, подтягивая пижамные штаны повыше.
– Никому. Сразу же, как очухался, поехал к тебе.
– Почему ко мне? – хмуро спросила та.
– Ну как же? – растерялся Николай. – Вы с ней так близки, так откровенны. Я подумал, может, ты знаешь, из-за чего все это случилось?
– Ничего я не знаю! – огрызнулась раздавленная известием Мила. – И что теперь делать, не знаю. Господи, какой ужас!
Она плюхнулась на разобранную постель и в буквальном смысле слова схватилась за голову. Николай тотчас же рухнул поблизости на ковер и уткнул буйную голову Миле в колени. Плечи его вздрагивали. Мила краешком сознания отметила, что даже в горе от него несет любимой туалетной водой отвратительного качества.
– Успокойся, успокойся, – дрожащим голосом попыталась утешить Николая Мила и даже погладила его по затылку – осторожно, словно чужую собаку.
Николай зарыдал еще сильнее, орошая ее пижаму всамделишными слезами. Ей это не понравилось, поэтому она взяла его за волосы и, потянув за них, приблизила к себе его жалкое лицо.
– Успокойся! – приказным тоном велела она. – Давай еще раз, только подробно и по порядку. Как вы с Ольгой очутились на улице рано утром?
– Мы... Мы возвращались из ночного клуба. – Ни-колай неуклюже поднялся на ноги и плюхнулся ря– дом с Милой на кровать. – Это не так далеко от дома. И Ольга захотела прогуляться. Заставила меня идти с
– Она здорово перебрала? – уточнила Мила, читая правду по бегающим глазкам Николая.
– Как ты догадалась? – удивился тот.
– Кто бы на моем месте не догадался? Итак...
– Она громко пела и требовала, чтобы я подпевал.
Мила мрачно кивнула. В прошлый раз, когда ей довелось гулять вместе с сестрицей, та во время прогулки не только пела, но и плясала, и их остановил милицейский патруль, который, правда, позже еле унес ноги от обнаглевшей Ольги.
– Так в каком месте на вас напали? – не сдавалась Мила.
– Во дворе, неподалеку от дома. Знаешь, там есть такая арка...
– Знаю. И что ты можешь сказать о нападающих?
– Я видел только одного. Он был огромного роста, заросший щетиной, в черной бандане и чернокожий.
– Негр?! – изумилась Мила.
– Нет-нет, не негр. Я имею в виду – на нем были кожаные штаны и кожаная куртка.
Мила тотчас же представила, как ее сестру увозит небритый байкер, перекинув через седло мотоцикла.
– У него была машина, – словно подслушав ее мысли, продолжал Николай. – Стекла были темные, поэтому я не видел, кто за рулем. А может быть, за рулем никто вообще не сидел и этот тип был один!
– А какая машина?
– Какая-то, я не знаю. Я... Я не слишком хорошо разбираюсь в моделях автомобилей.
– Странно и глупо. Почти все мальчишки разбираются в моделях.
– Когда я был маленьким, – без тени сарказма ответил тот, – ничего подобного по улицам не ездило. Мила! – тут же жалобно добавил он. – Я бы выпил чего-нибудь горячего, чаю или кофе...
Мила повела его на кухню и одновременно допытывалась:
– Не понимаю тебя, Николай! Тебе не велели звонить в милицию, пообещав, что в этом случае с женой ничего не случится. Но что-то же они должны потребовать взамен?
– Ты думаешь, выкуп?
– Я не знаю, но ты должен был ехать домой и сидеть возле телефона! Это логично – ждать звонка от похитителей. Ты же летишь ко мне, бросив Ольгу, что называется, на произвол судьбы.
– Но как ты не понимаешь – я в трансе! – обиделся Николай, глядя на нее полными боли глазами. – Я испуган, растерян... Я раздавлен, наконец!
«Может быть, обратиться к Глубоководному? – подумала Мила. И тут же отказалась от этой идеи. Даже если он согласится что-то делать, то розыски затянутся на неопределенное время. – А что, если похитители потребуют взамен Ольги мою шкуру? – пришла ей в голову неожиданная и неприятная мысль. – Так сказать, баш на баш. Не может быть, чтобы каким-то темным силам одновременно потребовались мы обе. Хотя... Может быть, это как-то связано с папой? С его бывшей службой?»
Мила тут же себя одернула. Папа сто лет уже не работал, да и в лучшие времена не обладал никакой особо ценной информацией, разве что о внутрипартийных делах. Вряд ли верные ленинцы до такой степени злопамятны. Кроме того, по описанию Николая, похититель выглядел скорее как настоящий головорез и не походил на приверженца идеям Ильича.
Когда Мила соорудила две большие кружки с молоком, Николай жалобно попросил колбасы.
– Наверное, голод напал на меня из-за потрясения, – предположил он.