Невеста из коробки
Шрифт:
А что, если этот новый проект как-то связан с наркотиком, изобретенным дедушкой братьев Глубоковых? Возможно, люди Орехова монтируют оборудование для производства новой партии? Мила вскочила и отвернулась к раковине, наливая в чайник свежую воду.
– Ну, – сказала она, радуясь, что Лариса не видит ее лица, – Горелово ведь не так далеко, чтобы не возвращаться на ночь в Москву! Сколько туда ехать, я не помню?
– На машине полчаса, – без выражения ответила Лариса.
– Ну, вот, полчаса. А если у него дел
– В доме Лушкина? – внезапно вознегодовала Лариса. – Ни за какие коврижки! Этот тип – типичный женоненавистник! Я все время боялась, что он меня отравит!
– Поганками? – не удержалась и спросила Мила.
– Ядом, ядом! Он настоящий маньяк.
«Веселенькое дело! – с изумлением и испугом подумала Мила. – Судя по всему, разгадка всех ужасов лежала у меня под носом! Только зачем Орехову или его подручному Лушкину меня убивать? Я ведь до сих пор ничего не знала об их новом предприятии. То есть вообще ничего. Даже не догадывалась. Чем же тогда я им так страшно помешала?»
– Каким же образом, – вслух спросила она, – Леночка Егорова оттеснила вас от тела моего мужа? Мне казалось, он без ума от вас!
– Не знаю, – промямлила Лариса, уставившись в противоположную стену. – Со стороны Ильи я не чувствовала охлаждения...
Мила поняла, что павшую духом Ларису надо разозлить, только тогда нужные сведения полетят в разные стороны, словно брызги шампанского.
Муха, которой надоело созерцать безупречную человеческую красоту, отправилась в комнату и прыгнула на диван. Вероятно, ей под лапу попал пульт дистанционного управления, потому что телевизор внезапно ожил. Судя по голосам, донесшимся из комнаты, шел мультфильм «Маугли».
– Они называли меня... желтой рыбой, кажется? – вопрошал удав Каа.
– Червяком, червяком. Земляным червяком, – отвечала Багира.
– Я только что заезжала к Орехову по делам, – вдохновенно начала Мила, – и слышала, как Леночка злословила по вашему поводу. Она... Она называла вас длинной тощей глистой.
– Что-о-о?! – великолепные Ларисины губы собрались в напряженное блестящее колечко.
– И еще – рассохшейся оглоблей, – кивнула Мила, разливая по чашкам заварку, – и небоскребом.
– Но Илья сам всегда над ней издевался! – Лариса вся подобралась и даже спрятала свои нескончаемые ноги под табуретку. – Он считал брак Егорова чертовски неудачным!
– Хм, брак! – пожала плечами Мила. – Судя по всему, в брак они вступать не собираются. У них другие планы.
– Ах, какая негодяйка эта Леночка! – простонала Лариса. – Где у вас тут телефон?
Она схватила поданную трубку и быстро набрала номер. Мила с любопытством следила за ней. Впрочем, финт не удался – к телефону никто не подошел. Поглядев на часы, Лариса закипела быстрее чайника:
– Он не подходит к телефону!
– Наверное,
– Я выцарапаю ему глаза! – сквозь зубы прошипела Лариса. – Нет, лучше ей! Я...
– А что, если он уехал в Горелово? – бросила пробный камень Мила. – То есть они уехали вместе? Есть реальный шанс застукать их вдвоем. Если Илья скрывает от вас свою новую связь, вы можете потребовать объяснений.
– Едемте вдвоем! – приказала Лариса, вскакивая на ноги. – Вы – все еще жена, у вас есть право вторгаться на его территорию! Только собаку оставьте, а то она подерется с Трезором.
– Трезор – это доберман? – с опаской поинтересовалась Мила.
– Болонка. Маленькая, но отчаянная до безрассудства.
23
На улице было темно и стыло. Возможно, Ларису бил озноб, Мила же дрожала от возбуждения. Луна пошла на убыль и несмело сияла в глубине неба, словно стесняясь отломленного краешка. Воздух с привкусом бензина был холодным и мог показаться свежим лишь человеку, только что выбравшемуся из непроветренного помещения.
Едва они вышли на обочину шоссе, на Ларису стали ловиться любители ночных развлечений.
– Наверное, это ужасно, – сказала Мила, пристально взглянув на нее снизу, – иметь такой рост и такую фигуру. Каждый мужик к тебе приценивается. Придется спрятать вас в кустах, покуда я, как приличная женщина, не поймаю машину.
Лариса послушно полезла в кусты, раздвигая ветви, словно пловец, попавший в тину.
– Как Орехов мог бросить особу с таким покладистым характером? – удивилась ей в спину Мила, после чего повернулась лицом к встречной полосе и подняла руку.
Тут же возле нее тормознула иномарка.
– Сколько берешь, киска? – громко спросила веселая голова, высунувшаяся в окошко.
– Я не беру, а даю! – рассердилась Мила, державшая в кулаке двести рублей.
– Ну, так почем даешь, киска? – не сдавалась голова.
– Какая я тебе киска! Я тебе в матери гожусь! – рассвирепела Мила.
В иномарке открылось еще одно окно, и в нем появилась вторая голова, сильно пьяная.
– Ну, так почем ты, мать? – спросила она заплетающимся языком.
– Ах, ну что за ешкин кот! – топнула ногой Мила. – Пожилая женщина не может поймать машину, чтобы съездить в деревню навестить Трезора! Беспощадные новые времена! – Повернув голову, она крикнула: – Вылезай обратно, все бессмысленно!
Когда Лариса полезла из кустов, иномарка испуганно рванула с места. Вместо нее в обочину тут же ткнулся облезлый «Москвич».
– У вас чего там, олень? – спросил хмурый мужик с «беломориной», висящей на нижней губе.
– У меня там очаровательная девушка, которая мечтает добраться до чертовой деревни Горелово за двести рублей, – злобно ответила Мила.