Невеста из коробки
Шрифт:
– Подумаешь! Зато он замечательно твердый. Им вообще можно пользоваться как секретным оружием. Запросто проткну кому-нибудь глаз или горло.
Миролюбивый Борис даже побледнел от такого зверства. Мила заметила это и мрачно добавила:
– Шучу.
– А что вы скажете Капитолине Захаровне?
– Да уж найду что сказать! Поинтересуюсь, выбрала ли она цвет, в который окрасит кухню. И вообще – как у нее двигаются дела с ремонтом. Я ведь заплатила ей. Отдала почти все, что у меня осталось от той выручки за мою чудесную мазь. Кстати,
– Вам пора идти, – проигнорировал Борис ее вопрос. – До Гуркина уже мало времени осталось.
– Мало? Что вы врете? Времени еще вагон!
Тем не менее она накинула кофточку и поплелась на лестницу.
– Закройте за мной! – велела она Борису, будто бы он уже попал к ней в услужение. – А пакетик-то, пакетик!
Зажав пакетик в кулаке, она позвонила в дверь соседки.
– Кто там? – спросил прозрачный голосок медсестры Жанны.
– Это Людмила Лютикова, соседка сверху, – ответила Мила, переминаясь с ноги на ногу. – Мне бы с Капитолиной Захаровной переброситься парой слов!
Жанна открыла дверь и впустила ее в коридор.
– Сейчас я ее предупрежу о вашем приходе, – улыбнулась медсестра, – подождите минутку.
Мила была и рада подождать минутку. Ей хотелось внимательно осмотреться. Вдруг трость поставили, допустим, под вешалку? Тогда рукоятку можно было бы раскорябать без свидетелей. Однако ей не повезло, и трости в коридоре не оказалось.
– Где ты там, радость моя? – раздался между тем из комнаты громовой голос Капитолины Захаровны. – Заходи скорее!
Мила вошла и сразу же увидела трость. Та стояла возле кровати, прислоненная к стене. Насколько Мила могла судить, рукоятку никто не чистил. «Если это кровь, то ни Капитолина Захаровна, ни Жанна, конечно, об этом не знают. Иначе кто-то из них давно бы ликвидировал следы».
Однако раз она обещала принести пакетик – принесет. Правда, сделать это оказалось нелегко. Капитолина Захаровна усадила ее на стул и принялась говорить и говорить с такой непрерывностью, будто накануне проглотила радио. Слова шли часто, но в целом речь была плавной, и Мила почувствовала, что еще немного – и она начнет клевать носом. Чтобы этого не случилось, Мила принялась щипать себя за коленку.
– Капитолина Захаровна! – наконец не выдержала она. – Извините, что перебиваю, но мне на минуточку нужно в туалет. Можно, я воспользуюсь вашим? У меня что-то так нога заболела, просто сил нет подняться к себе.
– Конечно, Милочка! – пробасила старуха, взмахнув великанской рукой. – Пользуйтесь!
– Ой-ой! – запричитала Мила, встав со стула и припадая на правую ногу. – Как больно! Просто не знаю, что и придумать. Можно, Капитолина Захаровна, я вашу трость возьму?
– Конечно, берите! – разрешила хозяйка и потянулась за тростью, чтобы подать ее Миле.
И тут она увидела пятна на рукоятке.
– Ой! – сказала она смущенно. – Рукоятка
– Да что вы, Капитолина Захаровна! – закричала Мила таким тоном, словно ее оскорбили до глубины души. – Разве это грязь? Это так, сущая ерунда!
Она подскочила к кровати, совершенно забыв о «больной» ноге и выхватила у старухи из рук носовой платок, которым та уже вознамерилась оттереть пятна. Опершись на палку, Мила захромала в туалет. Там, закрывшись на задвижку, она начала соскребать бурое вещество, превращавшееся в пыль и аккуратно падавшее в пакетик.
И вот миссия ее уже была выполнена, а Капитолина Захаровна снова принялась за старое – она говорила и говорила, как будто бы Мила зашла специально, чтобы посидеть напротив нее в качестве безмолвной болванки. Мила отключилась, не закрывая глаз, и стала внезапно валиться на бок.
– Дорогая, что с тобой? – воскликнула Капитолина Захаровна. Мила подумала, что, окажись ее соседка на месте Шехерезады, падишах застрелился бы сам еще задолго до окончания тысячи первой ночи. Потому что старухины рассказы были нудными и касались только ее и ее родственников. Опутанная именами и родственными связями, Мила едва не свалилась без чувств на пол.
– Может быть, попросить, чтобы Жанночка сделала тебе укольчик со снотворным? Поспишь – проснешься свеженькая, как младенец!
– Да нет, не нужно, – отказалась Мила. – Я лучше водочки хряпну. Говорят, отлично помогает заснуть. Впрочем, что там – говорят! Я на собственном опыте уже проверяла.
– Если выпить много, то конечно! Я, бывало, глотну пару стаканов – сплю, словно сурок. Одно плохо – утром голова болит. Так что если тебе с утра дела делать, лучше укольчик.
– Я, пожалуй, вообще без снотворного обойдусь, – решила Мила. – Сейчас поднимусь к себе, сосну часочек...
Она попятилась к двери, надеясь, что старуха не остановит ее очередной побасенкой, которых у нее в арсенале было видимо-невидимо.
Борис тем временем весь извелся от нетерпения.
– Что, не удавалось завладеть тростью? – спросил он, как только за Милой закрылась дверь.
– Это было самой легкой частью задания. Сложнее всего – отвязаться от Капитолины Захаровны и уйти.
– Сказала бы, что у тебя живот заболел!
– У меня уже нога заболела. И потом я захотела спать. Если еще и живот – вообще анекдот бы получился.
Едва Мила отошла от двери, как за ней объявились гости. Звонок тренькнул два раза, словно кто-то подавал сигнал. Мила посмотрела в глазок и увидела двух мужчин в рабочих комбинезонах.
– Вы ко мне? – спросила она удивленно.
– Нас Вихров прислал, – понизив голос, сказал один.
– Открывайте скорее! – забеспокоился Борис. – А то скоро Гуркин придет. Будет плохо, если он застанет здесь незнакомцев.
– Мне мешочек от Капитолины Захаровны им отдать? – внезапно спохватилась Мила. – Или Вихров сам за ним явится?