Невеста-изменница
Шрифт:
Ложь. Все было ложью.
Спустя всего несколько недель, когда он уехал по делам службы в Лондон, она нарушила свое обещание и вышла замуж за графа, человека несказанного богатства, бросив его, среднего сына герцога, который мог обеспечить ей комфортную жизнь и достойный доход, но сказочно богатым никогда бы не стал.
Рис сжал челюсти. С момента возвращения мысли об Элизабет не покидали его, пробуждая давно похороненные воспоминания. Через два дня, узнав о ее замужестве, он навсегда покинул Уилтширское графство, вернулся в Лондон
Если бы не ранение, если бы не обещание, данное отцу, он бы до сих пор не возвратился.
Его сжатая в кулак рука опустилась на стол. Сделав глубокий вдох, Рис вынудил себя вернуться к реальности. Перед ними лежали раскрытые бухгалтерские книги. Он заставил себя сосредоточиться и принялся просматривать страницы. Чтобы выполнить свои обязательства и сделать лежащие под паром поля Брайервуда снова плодородными, ему придется победить столь болезненное прошлое и сконцентрироваться на будущем.
Об этом Рис и собирался позаботиться.
Элизабет с сыном вошли в величественный холл огромного особняка Олдридж-Парка, построенного в георгианском стиле, загородного имения ее покойного мужа.
Имение, как и все остальное имущество, наследуемое вместе с графским титулом, равно как и несметное богатство Эдмунда, принадлежало теперь Джереду, получившему недавно титул седьмого графа Олдриджа.
Услыхав звук шагов по черно-белому мраморному полу, Элизабет подняла голову и увидела, как в холл вплывает жена ее деверя Френсис Холлоуэй, также одетая в черное. Губы Френсис вытянулись в тонкую недовольную линию.
— Я ожидала, что вы вернетесь раньше. Где вы пропадали?
Это была худощавая женщина с длинным тонким носом и высокими скулами. Ее величайшим достоянием была непревзойденная сила воли. Как бы трудно ни было, Френсис умудрялась все поставить на службу собственным целям. Возможно, по этой причине Мейсон на ней и женился.
— Я говорила тебе, что мы с Джередом едем в деревню. — Элизабет давно отказалась от попыток проявлять вежливость по отношению к Френсис. Женщина не любила ее, возненавидев с того самого момента, как Элизабет родила Эдмунду сына, лишив Мейсона возможности унаследовать титул. — Мне нужно было кое-что купить, на это ушло больше времени, чем я рассчитывала.
К тому же в последнее время она не слишком хорошо себя чувствовала. На воздухе ей было куда лучше.
Но это, как и длительность прогулки, Френсис не касалось.
— Джереда искал его наставник. Мы же не хотим, чтобы он отстал в учебе.
Рука Элизабет по-матерински обвили худенькие плечики сына.
— Он пойдет немного поиграет. А потом займется уроками.
Джеред взглянул на мать большими темными глазами:
— Я лучше сейчас позанимаюсь, мама. Маркус и Бенни, может, вообще не захотят со мной играть.
— Но…
Френсис тут же налетела на него, как большая черная ворона,
— Итак, ты дома, — долетел до нее вкрадчивый голос Мейсона Холлоуэя, и Элизабет обернулась. — Надеюсь, покупки доставили тебе удовольствие.
На год моложе Эдмунда, Мейсон был высоким мужчиной крепкого телосложения, несколько тяжеловатый в груди и плечах, с волосами каштанового цвета и пышными усами. Не без привлекательности. Но в нем чувствовалась некоторая грубоватость. А притворная искренность в голосе внушала Элизабет чувство недоверия. От его взгляда, застывшего на ее груди, у нее по спине пробежал холодок, и она непроизвольно попятилась.
— В целом прогулка была вполне приятной, — ответила Элизабет, заставив себя улыбнуться. — Только что открылся милый магазинчик женской одежды. У миссис О'Нил хороший выбор довольно красивых тканей.
— Могла бы сказать, что хочешь прогуляться. Я бы составил тебе компанию.
Но вот в этом-то Элизабет нуждалась меньше всего на свете. Слишком долго терпела она общество Эдмунда, а его брат вызывал у нее еще большее отвращение. Мейсон Холлоуэй промотал все свое наследство до последнего пенни и был бы теперь нищим, если бы Эдмунд о нем не позаботился.
Ее муж проявил снисходительность, когда в завещании пожизненно закрепил за Мейсоном и Френсис их комнаты в восточном крыле особняка и выдал разрешение пользоваться городским домом в Лондоне. Нравилось то Элизабет или нет, но Мейсон и Френсис находились с ней, и у нее не было никакой возможности от них избавиться.
— Благодарю за предложение, — сказала она Мейсону, — но мне компанию составил Джеред.
— Джеред — всего лишь ребенок, — фыркнул Мейсон. — Женщина твоего положения не должна разъезжать одна.
Элизабет вскинула подбородок, но от этого движения у нее закружилась голова, и она протянула руку к лестничной балюстраде, надеясь, что Мейсон ничего не заметит.
— Яразъезжала не одна. Со мной был кучер и двое лакеев.
— Возможно, это и так, но в следующий раз я поеду с тобой.
Только если ей не удастся этого избежать. Мейсону было очень трудно противоречить. А последнее время ей не хватало воли, чтобы с ним бороться. Несколько недель назад ее здоровье резко ухудшилось. Она стала страдать головными болями, тошнотой и приступами головокружения.
По этой причине она и не переселилась в Холидей-Хаус, особняк в предместье Лондона, оставленный ей отцом в наследство вместе с другим имуществом. Собственное здоровье внушало ей опасения. К тому же родственники мужа наверняка последовали бы за ней. А если бы она выбросила их на улицу, разразился бы скандал.