Невеста как прикрытие
Шрифт:
— Утречко, — хмыкнул я. — Завтрак подан.
— Ой, хорошо.
Она подошла к тележке, в то время, пока я сидел за столом, попивая свой кофе и наблюдая за ней.
Она взглянула на меня, но быстро отвела взгляд. Я нахмурился. Обычно, твою мать, она не вела себя так, глядя на меня, но сегодня с утра она была похожа на загнанного зверька. Если бы я заговорил, то готов поспорить, она убежала бы прочь и спряталась бы в какой-нибудь норке.
— Как спалось? — спросил я ее.
— Хорошо.
— Еда
— Превосходно. Спасибо.
Твою ж дивизию. Именно поэтому я вышвыривал каждую шлюху на утро после одной ночи, проведенной вместе. Я чертовски ненавидел неловкость, а неловкость после секса раздражала еще больше. Совершенно очевидно, что девушка чувствовала себя стесненно из-за того, чему я подверг ее тело прошлой ночью, и поэтому неожиданно повела себя странно.
Между нами не должна возникнуть вся эта долбаная любовь-морковь. Мне это дерьмо, на хрен, не нужно. Нам даже не пришлось бы снова трахаться, хотя это было бы неплохо. Мне просто не нужна эта чертова глупая неловкость.
— Ладно, давай начнем сначала, — сказал я, больше не в силах держать свой рот на замке. — Я трахнул тебя прошлой ночью, заставил кончить тебя много раз, и ты не можешь перестать думать об этом.
Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза, словно лань в свете фар мчащегося на нее фургона. Я не мог не подкольнуть ее. Достаточно быстро ее страх превратился в гнев.
— Ты не должен быть такой задницей, — сказала она. — Я не была пьяной. Я помню, чем мы занимались.
— Ладно, тогда не нужно испытывать неловкость от этого.
— Я не испытываю.
Я снова рассмеялся, ухмыльнувшись ей.
— Брось. Ты ведешь себя странно. Мне не нужно это дерьмовое смущение между нами.
— Я не веду себя странно, — проговорила она с досадой в голосе.— Но ты, определенно, мудак.
— Как скажешь, девочка. Хотя, ты теперь моя жена, поэтому тебе придется привыкнуть к сладостному траху, который я тебе дал.
Она скривилась.
— Я не привыкаю ни к чему, — сказала она и налила себе чашку кофе, — Ты так высокомерен, ты знаешь это?
— Возможно. И твоя киска является долбаным магнитом для моего петуха.
— Стального петуха, — сказала она, смеясь.
— Сделай лицо попроще, детка.
Она покачала головой.
— Слушай, ты хочешь поговорить о прошлой ночи?
— Не совсем, — ответил я. — Просто хочу, чтобы между нами не было этой долбаной неловкости.
— Хорошо. Что случилось, то случилось. Мы ничего не можем повернуть вспять. Давай притворимся, будто ничего и не было, и вернемся к обычной жизни.
Я смотрел на нее пару минут. Я не хотел делать вид, что ничего не произошло между нами. Я хотел ее трахать и заставлять выкрикивать мое имя.
Но я не какой-то там жалкий подкаблучник-неудачник. Если она хочет игнорировать то, что
— Как скажешь, — проворчал я.
— Ладно.
Она развернулась и отправилась в спальню.
Столько терпеть из-за одной ночи в кровати. Нет уж, лучше я привыкну к этим чертовым диванам, и побыстрее.
У меня было мало времени, чтобы еще раздражаться по этому поводу. В дверь кто-то постучал, и я с точностью мог сказать, кто это был.
Я подошел и открыл дверь.
— Доброе утро, Ливи.
— Надень рубашку, — пробормотала она, — и впусти меня внутрь.
Я отступил, и она вошла в номер.
— Чему обязан таким удовольствием лицезреть тебя?
— Твоя жена здесь?
Я слышал, как льется вода в душе, и покачал головой.
— Похоже, она сейчас занята.
— Хорошо.
Ливи села за стол и налила себе чашку кофе.
— Садись, давай поговорим.
Я сел и вздохнул.
— Что еще, на хрен, такое, Ливи? Сейчас слишком рано.
— Я знаю, что происходит у тебя с этой девушкой, — сказала она.
Я смотрел на нее, опасно оскалившись.
— Ты, наконец-то, заметила нашу любовь?
— Не вешай мне лапшу на уши, Нэш. Я знаю, что все это — фарс.
— Зачем же тогда мне без причины жениться на какой-то девице?
— На самом деле, я задавала себе этот вопрос, — сказала Ливи. — Я знаю, что ты ненавидишь весь этот тур. Я догадываюсь, что здесь происходит то, о чем я не в курсе, и, честно говоря, меня это не слишком заботит.
Я улыбнулся ей, слушая внимательно. Ливи была способным, умным и догадливым человеком, и я понимал, что она догадалась обо всем сразу же, как только увидела нас, выходящими из самолета. Мне только непонятно, почему она решила заговорить об этом сейчас.
— Ладно, Ливи, — сказал я, — Какова твоя версия?
— Я полагаю, что ты думал, будто женившись на нормальной девушке, ты, тем самым, заставишь издателя полюбить тебя. Ты, наверное, рассчитывал закончить этот тур пораньше.
Я кивнул.
— Я чертовски ненавижу этот тур, но я женился на Селене потому, что мы любим друг друга.
Ливи кивнула.
— Конечно. Даже если это не так, то я высказала свое мнение, — она замолчала, сделав глоток кофе. — Я не расскажу СМИ, что большинство ночей ты проводишь на диване, не сообщу им, что я ни разу не видела, чтобы вы целовались или флиртовали, или хотя бы вели себя, как молодожены. Я даже замолвлю словечко перед издателем.
— В обмен на что?
— Нормальное поведение. Это все, о чем я тебя прошу. Прекрати превращать мою жизнь в гребаный ад. Не опаздывай на встречи с журналистами, прекрати всю ночь напролет гулять со случайными шлюхами, постарайся быть более трезвым.