Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
Шрифт:
Но не успел король повернуть из главной аллеи в аллею «Весны», окаймленную с обеих сторон сплошными рядами зеленой изгороди, как из боковой аллеи наперерез удивленному королю вышел мрачного вида человек. Решив избежать встречи с незнакомцем, который, словно для контраста с нарядными гостями, облачился в черные цвета и надел черную шляпу с черным же пером, Людовик свернул в сторону.
Однако незнакомец тоже изменил направление, явно желая встречи с королем. Тогда Людовик ускорил шаг, давая понять этому человеку, что он желает без помех пройти мимо.
Однако
— Ваше величество, я прошу вас выслушать меня.
— Проситель? — спросил король. — Должен вам заметить, что здесь не место и не время для обращения с просьбами.
— Я не проситель, ваше величество, а обличитель.
Только теперь король разглядел на лице незнакомца черную маску и вспомнил, что однажды уже видел эту загадочную маску на балу в городской ратуше… Это воспоминание неприятно подействовало на короля — ему пришла в голову мысль о возможности покушения. Но он отогнал ее от себя и решил вы¬слушать таинственного обличителя.
— Ваше величество, прежде всего хочу сказать, что я прекрасно понимаю всю дерзость моих обличений, знаю и то, чем рискую, обращаясь к вашему величеству в такой необычной форме. Но я должен найти дорогу к сердцу вашего величества…
— Кого же вы хотите обличить, таинственная маска? — спросил король.
— Герцога Анатоля Бофора, ваше величество, — ответил этот человек.
Людовик с нескрываемым удивлением посмотрел на незнакомца.
— Герцога Бофора? — переспросил он.
— Да, ваше величество, — решительным голосом подтвердил Черная маска.
— Обычно на анонимные обвинения никто не обращает внимания… — заметил Людовик.
— И все-таки, ваше величество, выслушайте меня. Мои обличения правдивы от начала до конца. Лишь сознание своей правоты внушило мне мужество, чтобы побеспокоить ваше величество в такой неурочный час.
— Вы поступили бы гораздо благороднее, действуя открыто…
— К сожалению, я лишен возможности поступать таким образом… Но клянусь всем святым и дорогим мне, что буду говорить только правду!
— В таком случае говорите! — согласился король.
— Герцог Бофор уморил в Бастилии благородного старца, родом грека. Он большую часть жизни продержал Абу Короноса в заточении, чтобы вырвать у несчастного признание, где тот скрыл свои богатства. Герцог Бофор был виновником безвременной кончины юной Сирры, дочери этого грека. Дикая алчность руководила действиями герцога в том и другом случае. Впрочем, эти преступления занимают лишь второстепенное место в моих обличениях. Главное преступление, совершенное герцогом, касается его сестры, несчастной Серафи де Бофор.
Король с тревогой взглянул на таинственного незнакомца.
— Герцог заставил родную сестру выйти замуж за старого слепого Каванака — лишь бы она перестала носить фамилию Бофор.
— Мне, помнится, кто-то говорил, что Серафи Бофор давным–давно умерла…
— Вам солгали, ваше величество. Как я уже говорил, бесконечные угрозы и исполненные
— Несчастная! — с нескрываемой горечью прошептал король.
— Родной брат, герцог, обращался с нею, как с закоренелой преступницей, — продолжал Черная маска. — После смерти Каванака он запер ее в своем дворце и держал там в самом строгом заточении. Тяжкая неволя и бесконечные унижения окончательно надломили силы страдалицы. Не так давно Серафи Бофор переселилась в лучший мир. Да, она умерла, ваше величество, но умерла добровольно, видя в смерти единственное избавление от мучений и нравственных пыток. Герцог обращался с родной сестрой, как с падшей женщиной, неисправимой преступницей…
— Ваше обвинение слишком ужасно, чтобы ему поверить, — взволнованно произнес Людовик.
— И тем не менее я клянусь всеми святыми, ваше величество, что говорю одну только правду. Единственный человек мог бы защитить многострадальную Серафи и ее сына. Этот человек — вы, ваше величество. Увы, теперь уже слишком поздно…
Король, вероятно, до глубины души был потрясен услышанным. Лицо его омрачилось.
— Тяжкая вина герцога Бофора несомненна, — продолжал незнакомец. — И если он осмелится отрицать ее, то это будет лишь новой дерзостью, увеличивающей степень заслуженного им наказания. Высокое общественное положение спасает герцога от суда, но если в вашем королевстве, ваше величество, существует еще справедливость, вы должны доказать, что и герцогская мантия не избавляет преступника от заслуженного им наказания.
После продолжительной паузы король тихо спросил:
— А сын несчастной Серафи… Говорят, он тоже умер.
— Нет, ваше величество, и на этот раз вам солгали. Сын ее жив.
В эту минуту в конце аллеи «Весны» показалась маркиза де Помпадур в сопровождении придворных дам и капитана Шуазеля.
— Где же теперь сын Серафи? — спросил Людовик.
Однако незнакомец, заслышав голоса и увидев толпу, тотчас скрылся в зеленой чаще, и король остался без ответа на свой вопрос.
В глубокой задумчивости пошел Людовик навстречу маркизе. Обличения таинственного незнакомца произвели на него гораздо более сильное и удручающее впечатление, чем мог предполагать незнакомец. И весь этот вечер король не мог отделаться от гнетущих раздумий.
XVIII. НАПАДЕНИЕ
Марсель и Виктор верхом на конях быстро миновали городские ворота. В открытом поле Марсель снял с себя мундир крепостного служаки и переоделся в запасной костюм мушкетера. Затем приятели отыскали в предместье уединенную гостиницу и заняли в ней отдельную комнату, чтобы подкрепить силы едой и питьем и хорошенько отдохнуть.
В этой гостинице они прожили несколько дней, так как обоим надо было перед дальней дорогой покончить с некоторыми мелкими делами. Затем, купив черные плащи и широкополые шляпы, они отправились по большой дороге на юг.