Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
Шрифт:
— Ловите ее!.. Не выпускайте!.. Надо взять другую лодку и догнать!..
Хозяин посмеивался им вслед.
— И про выпивку совсем забыли! — развел он руками. — Кружки недопитыми оставили! — И он весело рассмеялся.
Герцогские слуги метались по берегу, тщетно искали лодку, потом побежали к ближайшему мосту. А лодка, в которой сидела Адриенна, уже миновала середину реки.
XXVI. ПО ДОРОГЕ НА ГАЛЕРЫ
Когда солдаты дворцового караула привели Марселя в военную тюрьму, капрала Тургонеля там еще не было.
Тяжелая тюремная дверь захлопнулась. Дворцовый караул удалился. Солдаты тюремной стражи показали Марселю свободную постель в темном углу и тоже ушли.
В длинной узкой камере было довольно темно. Каторжники сидели и лежали на мешках, набитых соломой. Марсель покорился своей участи, не роптал, не возмущался, не проклинал свою судьбу и не жаловался. Он молча прошел в темный угол, опустился на жалкую постель и глубоко задумался о своей судьбе.
Некоторое время спустя большая желтая дверь вновь отворилась, и на пороге появилась атлетическая фигура капрала. Вслед за ним вошли три солдата, выделенные для усиления ночного караула. Сам Тургонель, похоже, не совсем твердо держался на ногах. Солдаты перемигивались — начальник опять хватил лишку.
— Где новый арестант Марсель?.. — Тургонель забыл его фамилию и пробормотал что-то похожее на «Сорбон».
— Он там, господин капрал, — ответили солдаты, указывая в тот угол, где сидел Марсель.
Но у Тургонеля, вероятно, не было охоты заниматься новичком.
— Завтра в пять часов трогаемся, — сказал он. — Приготовьтесь!
Тургонель вышел из камеры, и вскоре в ней настала глубокая тишина. Каторжники поспешили лечь спать — они слышали слова капрала и знали, что завтра отправятся в далекий путь.
Марсель понуро сидел на своем мешке с соломой. Страшная участь ждала его. Вместе с другими каторжниками он должен идти в Тулон. Вместе с ними, прикованный цепями к веслам, должен выполнять тяжелую галерную работу. Там будут напрасны все жалобы и стоны. Герцог избрал хорошее средство, чтобы устранить ненавистного ему незаконнорожденного, сделать его навеки безвредным.
Марсель содрогнулся при одной мысли о грядущем. Спать он не мог — перед ним стоял образ тоскующей Адриенны.
Время тянулось медленно. Наконец через узкие окна в высоком потолке забрезжил серый рассвет.
С рассветом в тюрьму явился чиновник со списком каторжников, отправляемых на галеры. Тургонеля еще не было.
Чиновник начал медленно читать имена каторжников, объявляя каждому срок заключения в каторжной тюрьме. Марселя он назвал третьим и произнес приговор: «Пожизненно».
Услышав свое имя, Марсель поднялся с места и вышел вперед, как это делали остальные его товарищи по несчастью. Однако, услышав ужасный приговор, он попытался возразить, попросил произвести расследование своего дела. Но солдаты прикладами оттолкнули его от чиновника, и на середину камеры шагнул следующий по списку каторжник.
Но вот дверь снова отворилась, и в камеру вошли Тургонель и еще
— Марсель Парон, — произнес громким голосом чиновник, выкликавший каторжников.
Вперед выступил каторжник, внешне слегка похожий на Марселя. Тургонель подошел к нему и внимательно осмотрел его.
— Пожизненно, — прибавил чиновник.
— А–а, так это ты… — пробормотал Тургонель.
Между тем рассвело. Тургонель как начальник партии принял от чиновника список и акты четырнадцати каторжников. С важным видом он просмотрел бумаги, делая вид, будто еще раз перечитывает их. Однако присутствующие знали, что читать он не умеет и таким образом лишь старается скрыть свою безграмотность.
После просмотра бумаг Тургонель своим зычным голосом объявил каторжникам правила, которые они должны будут соблюдать в дороге. В этих правилах, между прочим, значилось, что всякая попытка к бегству, всякое сопротивление наказывается смертью. А свирепая внешность Тургонеля как бы говорила, что он, не моргнув глазом, исполнит это предписание.
— Свяжите их парами! — приказал он солдатам.
Всех каторжников связали веревками так, что правая рука одного была привязана к левой руке другого. Так, попарно, они вышли из здания тюрьмы и построились на тюремном дворе в колонну.
Тургонель и солдаты вскочили на лошадей. Капрал поехал впереди. Два солдата следовали по бокам, а два замыкали колонну.
К полудню отряд достиг Парижа. Но повели каторжников по окраинам города, вдоль старых крепостных валов.
На одной из улиц предместья каторжники увидели толпу любопытных. Взгляд Марселя скользнул по толпе, и Марсель вздрогнул — под деревом стояли Адриенна и Виктор Делаборд. Взгляды их встретились, Адриенна узнала его, пошатнулась, но Виктор и какая-то женщина поддержали девушку.
Теперь Виктор и Адриенна знали судьбу Марселя.
Сердце Марселя болезненно сжалось. Горе Адриенны передалось и ему. И ни прощального поклона, ни слова, ни какого-либо знака не посмел подать им Марсель.
В небольшой деревушке за городом был сделан привал. Каторжникам принесли еду, и они, сильно проголодавшиеся в дороге, с жадностью набросились на нее.
Тургонель непрестанно потягивал вино в сторонке от солдат и каторжников. Когда же обед закончился, он с вызывающим видом подошел к каторжникам, осмотрел их пьяным злобным взглядом и приказал трогаться в дальнейший путь.
Марсель Парон, должно быть, пользовался особым вниманием капрала — тот постоянно наблюдал за ним. Тургонель явно путал его с Марселем Сорбоном и ждал удобного случая, чтобы исполнить пожелание герцога.
После двадцати часов безостановочного пути колонна прибыла в город Фонтенбло. Каторжники страшно устали, однако никто не смел сказать об этом. А капрал и солдаты не чувствовали усталости потому, что все время ехали верхом. К счастью, Тургонель приказал сделать в Фонтенбло привал.
На окраине города был трактир, а при трактире сарай. В него-то и поместили каторжников. Утомленные люди как были связаны парами, так и повалились на солому. Многие заснули, даже не дотронувшись до пищи.