Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
Шрифт:
— Не уходите, инспектор, — сказал Виктор, — вам придется сейчас отвести меня в камеру.
Инспектор принял это за шутку.
— Здешние апартаменты пришлись бы не по вкусу господину мушкетеру, — засмеялся он.
— А я ведь не шучу, господин инспектор, — ответил Виктор. — Сейчас вы узнаете, что я ваш арестант.
У инспектора округлились глаза.
— Святой Бенедикт! — вскричал он. — Разве такое возможно?
В это время лакей отворил дверь в кабинет нового коменданта Бастилии и пропустил туда обоих
Преемником покойного Миренона был маркиз Андре, человек лет пятидесяти, седовласый, с хорошо сохранившимся лицом, с нежными и красивыми руками. Одет он был в дорогой камзол, прекрасной ткани рубашку с богатым жабо. Он был в длинном желтом жилете, согласно требованиям моды. На ногах его были белые шелковые чулки, башмаки с пряжками. Маркиз держался так прямо, будто проглотил аршин. Восковая кукла не могла бы держаться прямее. Ни одна черта его лица не дрогнула. В каждом движении, в каждом слове коменданта проглядывал придворный лоск.
Оба мушкетера по–военному отдали честь.
Маркиз ответил им движением правой руки, полуприкрытой кружевной манжетой.
— Я получил приказ, господин комендант, сдать вам мушкетера Виктора Делаборда, — сказал конвойный.
— Приказ? От кого? — спросил маркиз.
— От господина генерала Монтарена. Дальнейшие распоряжения последуют, господин комендант.
— Итак, этот мушкетер — узник Бастилии?
— Так точно, — ответил Виктор.
— Так–так. Узник, то есть арестант.
Маркиз подошел к письменному столу и позвонил.
— Позвать инспектора! — обратился он к вошедшему слуге.
Вслед за тем в кабинет вошел инспектор и отдал честь.
— Этого мушкетера надо отвести в камеру, господин инспектор.
— Слушаюсь, господин комендант.
— В какую камеру вы его отведете?
— В камеру номер девять башни номер семь, — ответил инспектор.
— Камера номер девять, башня номер семь, — повторил маркиз и проставил номера в списке. Потом спросил Виктора, как его зовут, и тоже записал.
Конвойный был отпущен.
Маркиз отвернулся к окну.
Церемония приема в Бастилию на том и закончилась, она была легка и коротка в сравнении с тем долгим временем, которое предстояло пробыть здесь заключенному.
— Я следую за вами, — сказал Виктор инспектору и вышел с ним из кабинета коменданта.
— Но, ради всех святых, господин мушкетер, как это получилось? — спросил не перестававший удивляться инспектор, когда они вышли во двор.
— Ах, любезный друг, — ответил Виктор, стараясь казаться веселым, — разве вы не знаете, как бывает на свете? Коршун, съедая воробья, говорит ему: «Я это делаю потому, что ты мал, а я велик».
— Гм, это означает, что у вас есть могущественный враг?
— Собственно говоря, я только помогал другому человеку, у которого как раз и есть могущественный и знатный враг. Однако и этого, как видите,
— Жаль, очень жаль… — пробормотал инспектор и повел мушкетера в седьмую башню, а там — в девятую камеру. — По крайней мере, вы ни в чем не будете нуждаться, господин мушкетер. В этой камере хорошая постель. Ну а о пище и питье я позабочусь. Спокойной ночи, господин мушкетер.
XXII. ЛЕЙТЕНАНТ И НАДЗИРАТЕЛЬ
Надзиратель Рошель был удовлетворен — Марсель Сорбон наконец-то приговорен к смертной казни. Теперь Рошелю надо было позаботиться только о том, чтобы узник клетки не смог убежать до казни.
Но вот настал день исполнения приговора, но, к удивлению Рошеля, приготовлений к смертной казни никаких не делалось.
— Черт знает что! — высказал он свое нетерпение палачу Лоренцо. — Почему ты медлишь на этот раз?
— Почему я медлю, Рошель? Да потому что не получил приказа, — ответил Лоренцо.
— Но ведь этот проклятый каторжник приговорен! — воскликнул Рошель.
Лоренцо в ответ пожал широкими плечами.
— У каторжника, наверное, есть хорошие заступники, — высказал он предположение.
— Заступники? Кто бы это мог быть?.. Мушкетер отвезен в Париж. Лейтенант д'Азимон вчера возвратился домой. А больше, кажется, и нет никого…
— Я знаю только то, Рошель, что вчера вечером лейтенант д'Азимон был в клетке у каторжника и принес ему одеяло, теплый камзол, так как было очень холодно, и бутылку вина.
Рошель так и подпрыгнул на месте.
— Лейтенант д'Азимон? — переспросил он.
Лоренцо утвердительно кивнул головой.
— Я сам его видел.
— Что это значит? Что это с лейтенантом?..
— Вот потому-то я и говорю, что у осужденного наверняка есть хорошие заступники, — повторил Лоренцо и ушел.
Рошель в глубокой задумчивости остался стоять на месте.
«Заступники?.. — раздосадованно думал он. — Лейтенант д'Азимон… Казнь откладывается… Черт знает что! Приговор есть — ведь это же не шутка. Он должен быть исполнен. Не иначе тут сам комендант замешан… Отменить смертную казнь он не может — на это у него нет власти. Но почему же тянут с казнью?..» И Рошель поспешил к клетке Марселя, чтобы удостовериться, что часовые стоят на месте.
Марсель тоже был удивлен оказанным ему снисхождением. Внимание к нему офицера говорило о том, что его, Марселя, не хотят мучить всеми муками клетки. Лейтенант д'Азимон от имени коменданта принес теплые вещи и поспешил из клетки, не снизойдя до разговоров с осужденным.
Может быть, это было сделано только для того, чтобы спасти его, Марселя, от преждевременной смерти? Холод и лишения вполне могли умертвить его раньше казни. Да, его ожидала смерть — Марсель это знал, хотя приговор еще не был ему объявлен.