Невеста Короля-Феникса
Шрифт:
– Ей нужна помощь фениксов. Я залечила как могла, – тихо призналась Эрин. Она смиренно опустила глаза и с достоинством сцепила руки на покрытом копотью подоле. Похоже, она бы приняла и гнев, и радость фениксов.
– Эрин… Даже не знаю, как благодарить, – смутился Бенну, явно не ожидая такого поворота событий. Все они считали, что принцесса гарпий непременно переметнется на сторону заговорщиков.
– Понимаю – не ожидали, – нарочито небрежно пожала плечами Эрин, не показывая слабости перед главой Тайной Службы.
– Пойдем, мы возвращаемся, – выдохнул Бенну, потянувшись к Але. Его верные подчиненные подали теплый плед, который мягко
– Скоро откроем портал, когда покинем этот остров. На нем еще сильна магия гарпий. Это ведь было святилище Змея Хаоса, здесь они взывали к нему, но не смогли дозваться, только навлекли бурю, разрушившую храм, – объяснил он.
Аля кивала, но уже почти не слушала. Теперь она ощущала себя в безопасности, хотелось одного – заснуть и забыться в согревающих объятьях. Рядом парили фениксы, Огвена несла Исиф, Эрин летела сама, скользя в полупрозрачных потоках черных перьев. Все закончилось, все отступило, оставило в покое на время.
– Бенну, как ты узнал, где меня искать? – негромко спросила Аля, глядя на пенные бразды темного моря. Холод соленого ветра больше не касался ее тела, не впивался в руки и ноги. Все затопляло тепло.
– Мы просмотрели все карты, просчитали, сколько должно быть энергии у небольшого портала и куда он может перенести, – деловито объяснил Бенну.
– И все? – с сонным разочарованием захлопала глазами Аля.
– Нет, не все… – немного помолчав, неуверенно отозвался Бенну. – Знаешь, я как будто услышал твой мысленный зов. Говорят, древняя магия способна на такое. Я точно знал, что гарпии отправились именно на этот остров.
– Но какая именно древняя магия?
– Тех, кто предназначен друг другу.
– Но ведь я предназначена Королю. Как все говорят.
Бенну не ответил, только крепче прижал к себе, укутывая в мягкий плед и согревая своей магией. Не хотелось больше ни о чем думать, только прильнуть к мерно вздымающейся груди и вдыхать его запах, пряный, напоенный потом и копотью, но уже такой родной и успокаивающий. Они возвращались на остров Фрет, они возвращались домой.
Глава 15. Письмо для Короля
Наверное, Аля все-таки потеряла сознание. Целительские способности Эрин не подействовали безотказно: раны открылись, вновь стало тяжело дышать. И только помнился тихий голос Бенну.
– Потерпи-потерпи, уже почти вернулись, – беспокойно твердил он, добавляя к знакомым словам неизвестные соцветия звуков на грани стихов или песен. Или пения птиц, или песни самого мира.
Але чудилось, будто она видит вокруг не море и облака, а сияющие белые линии, которые устремляются к ней и свивают аккуратными стежками уродливые рубцы, сочащиеся лимфой и сукровицей. И из ран вылетал дым, магия фениксов вытягивала ауру гарпий, будто перешивала притачанное неверными стежками.
– Все-таки не стоило Эрин вмешиваться, – ворчал где-то в отдалении сварливый голос Павены.
– Если бы она не вмешалась, Аля умерла бы от потери крови, – строго осаживал ее другой голос. Бенну? Короля? Знания не приходили, понимание ускользало колыханием сновидений на грани зыбкой реальности.
Временами чудилось, что она задремала на Земле, в своей квартире среди друзей и родственников, но Денис больше не мелькнул ни в одном сне. В знакомую комнату входил Бенну в облачении
Сначала оно давило океанской глубиной, гудело в ушах пронзительными песнями китов и чудовищ синей бездны, потом давление ослабевало, делалось легко-легко. И вместо волн представали перистые облака. Комната? Нет-нет! Не комната! Они снова летали над городом с Бенну, только не ночью, а на заре. Все с ним, везде только с ним…
Очнулась Аля в своих покоях, как будто весь случившийся ужас только приснился: на груди не обнаружилось и следа от рубцов, голова не гудела, спутанные волосы вымыли и расчесали. Эрукил уютно свернулся в ногах, а в комнате витал умиротворяющий цветочный аромат. Разве что ночная рубашка оказалась другой: Аля помнила, что ложилась спать в роковую ночь точно не в синей. Впрочем, она даже в разморенном полусне не забывала о реальности происшествия. Слишком явно подкинул ее пережитый ужас, слишком отчетливо пронзали разум воспоминания.
– Госпожа! Госпожа! Вы очнулись! – разорвал нити зыбкой дремы знакомый, но постылый голос. Дверь отворилась и, шурша серым платьем, в комнату вошла Зиньям. Служанка выглядела заплаканной и осунувшееся, над левой бровью у нее набрался кровью синяк. Похоже, на служанок не очень-то тратили драгоценную магию Короля. Или уже успели залечить большую рану на голове, а лицезреть пришлось только бледные следы, которые ползли ото лба под стянутые в тугой хвост волосы.
– Зиньям… Где же ты была, когда меня похитили? – сухо осведомилась Аля.
– Меня ударили по голове и закрыли в шкафу!
– Да, так и есть. Она в шкафу билась, когда мы ее нашли в прачечной. Ух, трусиха! Тревогу надо было поднимать, а не прятаться, – строго кивнула незаметно вошедшая Павена.
– Меня закрыли, я не пряталась, – захныкала Зиньям, по-детски растирая по лицу выступившие слезы. – Ударили по голове и закрыли!
– Помилуйте ее, госпожа Алевтина, – чрезмерно учтиво подхватила Павена. – Но, если пожелаете, ее немедленно уволят.
– Нет! Нет! Госпожа! Мне некуда больше идти, госпожа! – театрально заверещала Зиньям, падая на колени у кровати и раболепно наклоняясь к краю одеяла. К счастью, ей пришлось спешно отскочить: дремавший на покрывале эрукил громко зарычал, вздыбил рыжую шерсть, поднял длинные уши и замахнулся лапой с мелкими острыми коготками.
«Спасибо, милое солнышко! Спасибо! О, я назову тебя Солнышком. Или лучше Санни. А что? Будешь Саней! Санни, Саня, Сашка. Эрукил Сашка, чем не имя?» – подумала Аля, поглаживая зверька, который сначала недовольно ворчал, но тут же отозвался на ласку умиротворяющим урчанием.
– Госпожа, как вы себя чувствуете? – деловито осведомилась Павена.
– Наверное, лучше, чем на том острове… – невесело усмехнулась Аля.
Последнее, чего она желала после пробуждения – это слушать знакомую какофонию, которая сопровождала в гареме с момента попадания на остров Фрет. Если раньше все ей твердили о долге будущей жены или наложницы Короля, то теперь две хранительницы традиций, обескураженные и испуганные, слишком истово молили о прощении. Как будто они могли как-то противостоять вторжению вооруженных гарпий! Повезло, что старушку-Павену и дурашку-Зиньям не прирезали той ночью как нежеланных свидетелей.