Невеста мафии

Светлова Грушенька

– Во все остальное время будешь делать то, что я сказал, если не хочешь на самом деле узнать, как я умею обижать, – прошипел в ее приоткрытые и судорожно хватающие воздух губки. – И если ты думаешь, что Андрео сможет тебя защитить, ты очень ошибаешься. На моей стороне всегда будет отец, мне лично подчиняется большая часть наших людей, на мне держится большая часть внешних связей семьи. Так что научись договариваться и дружить со мной – и ты не будешь знать никаких проблем. Все двери перед тобой будут открываться, пока мы вместе… и очень скоро ты попросту станешь свободной. Уверен, ты умная девочка, и скоро разберешься, что к чему. Да?

Мои пальцы на ее горле сжались чуть сильнее, принуждая ее дать ответ. Она согласно моргнула, переступая через гордость. Разжал пальцы и нежно провел ими от шеи к вырезу

блузки, расстегнул верхние пуговицы, погладил пышную, часто вздымающуюся, горячую и манящую зону декольте, по-свойски сдвинул в сторону кружево лифчика, обнажая так и просящуюся в рот ягодку соска. Девушка сидела, вся вжавшись в кресло, впившись коготками в плетеные подлокотники и чуть дыша, понятия не имея, чего от меня ожидать. Ее руки дрожали от напряжения, но двинуться не смели. К тому же вырваться не позволял ей я, все еще крепко удерживая за волосы. Никогда не любил прессовать и запугивать красивых девочек, обычно они все же быстро сдавались, но с Доминикой мне нравилась эта игра, потому что знал – в некотором роде мои действия тоже чреваты, мы на равных, ведь она все же может быть опасна… Легонько сжал нежную упругую грудь, захватил пальцами красивый темный сосок и покрутил, вырывая из ее губ бесшумный вздох-стон. Приблизил к ней лицо, едва заметно коснулся губами ее приоткрытого ротика и отстранился, наблюдая за реакцией. Закрыла глаза, все так же дрожа от напряжения, но потихоньку тая от моих продолжающихся ласк. Зажал сосок между средним и большим пальцами и потер его указательным, затем вновь коснулся ее губ мимолетным поцелуем, на этот раз заставляя ее чуть податься навстречу.

– Снова будешь говорить, что это насилие? Или, может быть, наконец, признаешься себе, что понравилось со мной трахаться? – Нежно поцеловал ее в шейку, заставляя рефлективно сглотнуть и вызывая на ее коже лихорадочный приступ мурашек.

– Ненавижу тебя… – только прошипела мне в губы эта упрямица свою коронную фразочку.

– «Доброе утро, Марко» – вот что ты должна говорить, когда видишь меня по утрам… а потом подходить, радостно бросаться на шею и целовать. Вот так… – На этот раз полностью поглотил ее ротик, лаская трепетный женский язычок своим и засасывая в себя спелую фруктовую плоть ее губ. Рука крепко сжалась на женской груди, причиняя легкую волнующую боль, отчего девушка подо мной выгнулась. Не сдержался и переместил руку ей на колено, скользнул ладонью по стройному бедру, собирая складками узкую юбку и добираясь до трусиков. – Раздвинь ножки, Доминика… – прохрипел нетерпеливо и, стоило ей расслабить мышцы, сунул руку под кружевную ткань у нее между ног, ласково поглаживая мягкие горячие губки и бутончик. – А теперь повтори: «Доброе утро, Марко. Буду по тебе скучать»…

– Пошел к черту, Марко… – выдохнула едва слышно, нагло глядя в глаза. – Буду тебя ненавидеть до конца своих дней.

Рассмеялся, наслаждаясь ее милым упрямством, но где-то за спиной услышал легкий звон и резко обернулся. Это Норина принесла мой завтрак на подносе, но, увидев происходящую на веранде сцену, тут же отступила и спряталась на кухне, зазвенев посудой. Вновь повернулся к Доминике и заметил, как пылают ее щеки. Только взгляд остался таким же вызывающе наглым и непримиримым, да подбородок уже успела вздернуть. Похоже, ей тоже нравится наша игра в противостояние даже против воли. Ухмыльнулся и легонько задвигал пальцами у нее в трусиках, чувствуя, как они постепенно увлажняются. Уверенное выражение на ее лице тут же сменилось удивленно-растерянным. Убрал руку и вытер пальцы о салфетку.

– Иди, куда собиралась, – бросил ей холодно. – Продолжим позднее. Хорошо бы укоротить твой ядовитый язычок, но лучше я придумаю для него какое-нибудь более полезное занятие, чем болтовня.

Она вскочила, тут же поправляя юбку и с небольшим запозданием пряча грудь. Даже в смущении и гневе ей удавалось выглядеть элегантно и чертовски притягательно… Черт, как сводило от этой красивой девочки член… Я не ошибся. Никакая она не святоша, хоть и хранила девственность для какого-то там Джеймса. Просто она до сих пор никого не хотела по-настоящему, не знала, как сладок порок и разврат. Теперь же гремучая смесь ее ненависти и похоти давали тот еще коктейль… В голову вдруг пришла безумная мысль. Я знаю, что хочу ей подарить… Это будет довольно символично

после нашего первого раза… к тому же, возможно, наладит между нами доверие, которого сейчас нет и в помине… Улыбнулся, когда она резанула по мне злым взглядом на прощание, и проследил, как она продефилировала на кухню, а затем к выходу. Наверняка, ей еще потребуется зайти в ванную комнату, чтобы там отдышаться и привести себя в порядок. Да и мне не мешало бы остудить пыл. Через пару минут на веранду вновь решилась выйти Норина. Она приветливо улыбнулась и поставила передо мной поднос с кофе и свежей выпечкой. Глянул на часы и понял, что мне следует поторопиться. Мысли о юной прелестнице тут же вылетели из головы, а ум сосредоточился на том, что я умел делать лучше всего, – добиваться самых выгодных условий для семьи.

Доминика

Вся дрожа, на негнущихся ногах вышла из кухни и чуть не натолкнулась в холле на охранника из эскорта отца. Папа, кажется, даже по собственному дому всегда перемещался в сопровождении нескольких громил.

– Доброе утро, – выдавила из себя холодно, но ответом мне было молчание. Отец неспешно прошел в свой кабинет и даже не обернулся. Похоже, своей строптивостью мне удалось добиться лишь одного – получить полное презрение собственного родителя. И неизвестно, удастся ли когда-нибудь вернуть его доверие… Все-таки следовало быть умнее, как и говорил Марко. В этом доме можно думать, что угодно, но всегда держать язык за зубами, пока не разберешься, когда и при каких обстоятельствах стоит открывать рот. Я же явилась сюда и, не успев обзавестись друзьями, уже обрела врагов.

Немного уняв шок, скользнула в первую попавшуюся ванную комнату и села на край ванны, переводя дыхание. В трусиках все было мокро и горело от недавних прикосновений мужских пальцев, на губах вновь явно ощущался его вкус – сигаретный и терпкий. От этой собственной слабости хотелось кричать в гневе. Я слабачка… слабачка, если позволяю ему такое и так реагирую на его поцелуи, на его прикосновения… Почему сердце до сих пор стучит так трепетно, если я должна ненавидеть этого человека?! Стиснула зубы, заставляя эти мысли и ощущения отступить. Резко встала, взглянула в зеркало, склонилась над раковиной и включила холодную воду. Когда она немного слилась и стала ледяной, подставила под нее ладони, стряхнула, а затем приложила их к пылающим щекам. Вот так-то лучше. Иначе все, что только что было между мной и этим мужчиной, будет написано у меня на лице, а Андрео непременно воспользуется случаем, чтобы задеть и уколоть.

Поправив на себе одежду и пригладив волосы, поспешно прошла к выходу и с облегчением выскочила на улицу. Этот дом и все, кто в нем жил, неимоверно давили и душили своим авторитетом, властью, высокомерием, и мне так не хватало тут кислорода, чтобы вздохнуть полной грудью! Села в машину к Андрео и заставила себя немного расслабиться. Он, безусловно, тоже не был тем, на кого можно было положиться без оглядки, но сейчас он хотя бы увозил меня отсюда на свободу. Когда уже подъехали к воротам, охрана почему-то не спешила их открывать. Глянула на брата краем глаза – он озарил меня беспечной улыбкой и подмигнул. Не нравилась мне его самоуверенность, но деваться было некуда.

– В чем дело? – поинтересовался он у подошедшего охранника.

– Синьор Марко запретил выпускать синьорину Доминику без его сопровождения, – отрапортовал тот.

– Да, но она со мной… И он только что разрешил нам прогуляться.

– Прошу прощения, но придется немного подождать, пока мы с ним свяжемся.

– Без проблем! – пожал плечами Андрео, а я притихла. Около десяти минут мы просидели в полном молчании, просто слушая музыку по радио, потом ворота все же раскрылись, Андрео приветливо махнул рукой охраннику и вырулил на дорогу, значительно увеличив громкость.

– Это вообще что, нормально? – не выдержала наконец, укрутив звук, и услышала в ответ искренний смех брата.

– Похоже, ты неплохо так отрывалась в Лондоне, если забыла про нравы нашей семейки. Ты свободен только до тех пор, пока твои интересы не пересекаются с интересами семьи. Вот тогда хоть вешайся… Ну да ты сама видишь…

– И что, никто никогда не пытался возражать отцу или Марко?

– А ты думаешь, дело в них?

Пояснять свою мысль он не стал, а я призадумалась, вспоминая слова Марко.