Невеста миллиардера

Маринелли Кэрол

– ...сломает мне жизнь, - закончила за него Табита.
– Довольно точное описание нынешней ситуации.

– Ты справишься, - уверил ее Эйден.
– Ты всегда справлялась...

– Но не на этот раз.
– Табита громко высморкалась.

– Я пытался поговорить с ним, рассказать, какая ты чудесная женщина, но он не пожелал слушать. Может, мне еще раз попробовать...

– Нет.
– Табита твердо покачала головой. Оправдания его не интересуют. Он по-прежнему уверен, что все было

из-за денег.

– Как это, черт возьми, на него похоже, - отозвался Эйден.

– Я его понимаю, - сказала Табита.
– Впрочем, это не имеет никакого значения. Все кончено.

– Но мы с тобой по-прежнему друзья? Я не заходил, боялся, что ты запустишь в меня тарелкой или еще чем-нибудь.

Табита выдавила смешок, но не сдержалась и снова расплакалась.

– Конечно, друзья. Просто теперь все по-другому. Какое-то время я не смогу видеться с тобой, Эйден, поскольку, глядя на тебя, не могу не думать о нем. Ты понимаешь меня?

Эйден печально кивнул.

– Я буду скучать.

– Знаю. Слушай, сейчас мне надо идти. Я позвоню тебе сама.

– Таб, погоди. На улице ливень, мой водитель отвезет тебя домой. Позволь мне сделать хотя

бы это.

Табита отрицательно покачала головой.

– Я лучше пройдусь.

– Но ведь льет как из ведра.

– Вот и хорошо: никто не заметит моих слез.

Эйден посадил Табиту в лифт и остался стоять, наблюдая за поочередно загоравшимися номерами этажей, пока кабинка не остановилась внизу, а затем направился к Завье.

"Ведь я предупреждал".

Оттого, что он оказался прав, Эйдену было не легче.

Ничуть.

На какое-то время ему действительно показалось, что у них все может получиться. Мрачнее тучи он вошел в кабинет Завье. Тот сидел за столом и работал как ни в чем не бывало. Это еще больше разъярило Эйдена.

"А может, он вовсе и не притворяется, - решил про себя Эйден.
– Может быть, Завье и правда все безразлично".

– Я только что встретил Табиту. Она ушла отсюда вся в слезах.
– Эйден щелкнул пультом дистанционного управления от телевизора.

Завье даже не потрудился поднять голову и при звуках, донесшихся из телевизора, лишь нахмурился.

– Она вернула мне деньги. И это ее, видимо, очень расстроило.
– Он ожидал, что Эйден в ответ на эти слова рассмеется, но тот молчал. Тогда Завье, оторвавшись от своих бумаг, взглянул на него. Эйден отряхивал свой мокрый пиджак, собираясь повесить его на вешалку.
– Признаюсь, я никогда ее не пойму. Ради чего, спрашивается, она все это делала, если намеревалась возвратить деньги?

– Иногда ты бываешь таким идиотом!

Завье сощурился. Ему вдруг показалось, что всегда добрый и веселый Эйден сейчас ударит его.

– В

чем дело?

– Я гей!
– выкрикнул Эйден.

– Ну и что?

– Я гей, - повторил Эйден.
– Но даже я обо всем догадался.

Завье в крайней растерянности уставился на брата.

– Сам подумай, ради чего Табита все это делала. Да она же любит тебя, идиот, бог знает почему.

– Мы заключали сделку, - угрюмо отозвался Завье.
– И она участвовала в ней из-за денег.

– Почему же они тогда здесь?
– Эйден жестом указал на банкноты, лежавшие на столе. Почему она, вся растрепанная, без следа косметики на лице, рыдала в коридоре?

– Она всегда растрепанная.

– Нет, не всегда. К тому же Табита всегда накрашена. Всегда. Подобные вещи я замечаю.

– Потому что ты гей?
– спросил Завье в замешательстве.

Эйден закатил глаза.

– Потому что я не слепой.

– Так, значит, ты хочешь сказать...
– медленно начал Завье, вставая, - что Табита любит меня? Табита действительно любит меня?

– Наконец-то дошло.
– Эйден снова закатил глаза и опустился на одну из роскошных кожаных кушеток.

– И что мне теперь делать?

– А вот этого я не знаю. Однако полагаю, будет лучше, если ты сейчас же поедешь к ней.

Она с безразличным видом подошла к дорожке, ведущей через сад. Намокшая от дождя одежда пристала к телу, а со слипшихся вьющихся волос капала и стекала по спине вода. Но Табите было все равно. Она понимала, что глубокое уныние со временем пройдет, но, пока в ней теплится жизнь, а ее сердце бьется, она будет любить Завье.

Выглянувшее из-за тучи солнышко не порадовало ее: без Завье белый свет стал не мил.

Вдруг в траве что-то блеснуло. Табита нагнулась и подняла кольцо. На глаза навернулись слезы.

– Табита.

Табита замерла. Она настолько не ожидала услышать голос Завье, что буквально окаменела.

– Завье?
– Табита выпрямилась и полной грудью вдохнула прохладный воздух, чтобы остудить жар в своей груди.
– А я собралась в ломбард. Как ты думаешь, сколько мне дадут за него?

– Табита, не надо.

Она шмыгнула носом, вытирая его тыльной стороной ладони. Не самое изящное движение, что и говорить.

– Конечно, нужно будет как следует отмыть его, но я уверена, что несколько тысяч мне удастся за него получить. Я еле нашла это кольцо.

– Табита, ты можешь минуту помолчать и посмотреть на меня?

– Это еще зачем?
– резко отозвалась она.

– Посмотри на меня, пожалуйста.

Однако Табита не могла этого сделать. Она не могла посмотреть на Завье и не разрыдаться, а потому уставилась куда-то поверх его плеча.