Невеста на неделю, или Моя навеки
Шрифт:
Полина поднялась с кровати, и тут ее ждало еще одно открытие — на дворе утро. Когда она отключилась, было от силы часов шесть вечера. Получается, Поля проспала больше 12 часов? Интересно, как так получилось? Разве никто не приходил разбудить на ужин? И Флида не заскакивала поболтать? И даже Тамара не появилась отчитаться, как прошел отбор гусей? Полина почувствовала, что пропустила столько всего интересного. Она мгновенно привела себя в порядок и собиралась срочно наведаться к подругам за новостями. Уже намеревалась выйти из комнаты, но что—то заставило подойти
Ух, ты! Кпумба—то готова! Поля глазам своим не поверила. Цветы были высажены не хаотично, а образовывали ровненькие буквы. Не аласийские, нет — русские. Садовник, что, знает Полинин родной язык? Но больше всего поразил даже не этот факт, а сама надпись:
Пожитки подарить!
Что бы это значило? Поля не сомневалась, что слова адресованы ей. А кому же еще? Во—первых, клумба разбита ровно под ее окнами, а, во—вторых, много ли людей в Апасии знают русский? Но что Листьер хотел этой странной фразой сказать? Намекает, чтобы Полина поделились с ним своим скарбом? Может, он и не такой простой и безобидный, каким показался вчера вечером? Может, не зря она его подозревала в шпионаже?
Поля выскочила из комнаты, но вместо того, чтобы идти к кому—то из девушек, вломилась в апартаменты босса.
— Эмиль, ты уже видел?! — выдала возбужденно на ходу, и подбежала к окну раздвинуть шторы.
Только когда в нее прилетела подушка, Полина поняла, что босс еще не встал. Обернулась — догадка подтвердилась. Лежал в постели, закинув руку за голову, и нахально—обезоружевающе—лучезарно улыбался.
— Ой, — смутилась Поля. — Извини.
Хотя за что извиняться? Она совершенно четко слышала разрешение войти, когда постучалась. Не долго думая, Полина запустила подушку в инициатора потасовки и отвернулась к окну, чтобы не смущать. Хотя такого разве смутишь? Тут скорее, чтобы не смущаться самой.
— Вставай! — скомандовала она. — Ты должен это увидеть. И не смей снова бросать в меня подушку! — не разворачивая головы, она погрозила кулаком в воздух, скопировав жест Тамары.
— А то что? — заинтересовался Эмиль.
— А то то! — воинственно ответила Поля. — Я ведь могу и тяжкие телесные повреждения подушкой нанести. Разве вчера не убедился?
— Убедился, — Эмиль рассмеялся. Так обезоруживающе хохотал, что Поле тоже стало смешно. Она даже на время забыла о подозрительной клумбовой надписи.
Боссу потребовалось всего несколько минут, чтобы привести себя в порядок.
— Ну, что тут за сенсация? — он подошел к окну бодрый свежий и пахнущий терпким гелем для бритья.
— Как видишь, клумба готова. Как тебе?
Эмиль озадаченно потер подбородок:
— Пожитки подарить… Хм. Впечатляет.
— Как думаешь, это какой—то намек мне? Садовник раскусил наш спектакль — догадался, что мы не настоящие жених и невеста, и требует награду за молчание?
— Да нет. Старый добрый Листьер еще мог бы выполнить роль бабушкиного шпиона, но на шантаж не способен. Да и откуда ему знать русский?
Поля сама не верила в такое коварство садовника, но как еще истолковать странную фразу?
— Пожитки
Босс смотрел так, будто загадка решена, но Поля пока ничего не понимала.
— Ну и? — потребовала она продолжения.
— Не знает русского и воспользовался каким—то допотопным автопереводчиком. Смотри, что такое пожитки? Это нажитое добро, правильно? А у слова «подарить» тот же смысл, что и у слова «пожаловать». Так ведь?
— Ага. Жалую тебе шубу с царского плеча, — почему—то вспомнилась Полине фраза из советской комедии.
— То есть «Пожитки подарить!» — это на самом деле «Добро пожаловать!».
Поля глянула на босса с восхищением. Это ж надо, какую хитроумную лингвистическую головоломку разгадал. Спас честь бедного трудяги—садовника, так старательно пытавшегося угодить гостье.
— Браво, Холмс!
— Элементарно, Ватсон! — самодовольно улыбнулся Эмиль.
Глава 35. Без "понарошку"
Эмиль давно уже не ощущал себя таким безмятежно бесшабашно счастливым. Стоял рядом с Полиной с глупой улыбкой на лице и жадно вдыхал дурманящий аромат мяты, который исходил от ее волос. Солнце светило сквозь пряди, делая их золотистыми. Нереальная пьянящая красота. Как только доберется до мольберта, обязательно нарисует ее такой — утренне—свежей, воздушной, чувственной, манящей. Может это только наваждение, но в данный момент Эмиль был совершенно уверен, что хочет, чтобы каждый день начинался также. Чтобы не успевал он открыть глаза, Полина была рядом.
Оказывается, это так будоражаще приятно, когда тебя будит неугомонная девчонка. Врывается в комнату как ураган. Сверкает горящими зелеными глазищами и обещает убить подушкой. При этом ее стройная фигурка на фоне окна смотрится так соблазнительно, что хочется не подушечного боя, а совсем другого. Сон слетает мгновенно. И ты начинаешь утро с разгадывания шарады. С Полиной всегда так — никогда не знаешь, чем придется заниматься в следующий момент. А когда задачка решена, получаешь восторженный взгляд. И мечтаешь, чтобы к этому взгляду прилагалась еще какая—нибудь более весомая награда. Например, поцелуй.
Мысль о поцелуе заставила подойти ближе, совсем вплотную. Полина напряглась — кажется, догадалась о его желании. Посмотрела предупреждающе. Он не хотел ее сердить. Не сейчас. Не этим волшебным утром. Просто аккуратно убрал с лица выбившуюся прядку. Это было ошибкой. Пальцы ощутили шелковистость волос и нежную теплоту кожи, и Эмиль взорвался. Порывисто притянул к себе и целовал жадно, растворяясь в новом незнакомом чувстве, названия которому не знал.
Полина не понимала, почему опять позволила Эмилю поцелуй. Хотя чего тут непонятного? Его горячий взгляд, его требовательные губы абсолютно лишали воли. Вместо того чтобы осадить нахала, она таяла в его объятиях. И как только нашла в себе силы отстраниться?