Невеста на полставки
Шрифт:
Осетин сразу начинает ощутимо нервничать. Кривит свою мерзкую рожу.
— Кто такие?! — спрашивает, потом вглядывается в мое лицо и, похоже, узнает.
Нет, узнает не меня, мы с этим уродом уж точно никогда не встречались, обладаю великолепной визуальной памятью. Ему определенно знакомо мое родимое пятно.
— Артём Энгрин! — представляюсь сразу.
— Что-то ты слишком молод… — тянет он, прищурившись.
— Сын… — поясняю.
Осетин еще больше хмурится, но мне его настроение до лампочки.
— По какой причине ты
Майор отвечает мне таким же псевдоспокойным тоном:
— Злата Габарашвили — не твоя девушка, сын Артёма Энгрина! Она прибыла в Москву не для того, чтобы крутить романы. Девчонка должна была выйти за твоего отца, а раз этого не случилось, я ее забираю! Мы растим не шлюх для московских богатеев, мы растим жен!
Меня его пафосная речь ничуть не трогает.
— Так может, ты и деньги моему отцу вернул?
На этот прямой вопрос майор предпочитает не отвечать, лишь хмурится. Продолжаю грозно:
— Откуда ты вообще узнал, что девчонка не вышла замуж?
— Твой отец сам мне звонил, жаловался на нее…
Тут вспоминаю, отец вроде бы это упоминал во время нашего разговора по душам.
— Насколько мне известно, отец звонил тебе не вчера, почему ты приехал только сейчас?
— У меня были дела, а потом я не сразу ее нашел…
— Не понимаю… Зачем вообще искал? Почему не пришел открыто к моему отцу, объяснил бы, зачем приехал? К чему искать девушку самому, а потом тайком за ней следить?
Осетин хмурит рожу, не спешит с ответом, тогда я отвечаю за него:
— Ты хотел разведать обстановку, а потом забрать ее втихаря от моей семьи, и плевать тебе, что за нее уже заплачено! Что ты хотел с ней сделать?
— Забрать домой! — чеканит выродок Габарашвили.
— Зачем? — продолжаю еще более грозным тоном. — Что ее там ждет? Быть может, новый жених?
— Злата не вышла замуж, а значит, твой отец не выполнил свою часть сделки. Он позволил ей уйти, следовательно, потерял права на девушку!
Картинно усмехаюсь:
— Что, если я тебе скажу, что я выкупил у отца права на эту девушку?
— Но ты ведь тоже на ней не женился! Ты даже с ней не живешь, а значит…
— Ни черта это не значит! — мое лицо резко грубеет. — Наше раздельное проживание лишь временно! Девушка моя, и я не позволю тебе бросить на нее даже косой взгляд!
— Не тебе решать… Ей пора домой!
— А кому решать? Тебе? Может, у себя в Мухосранске ты и имеешь какой-то вес, здесь ты ноль без палочки! Предупреждаю один раз — сунешься, сразу сообщу куда следует! Тебя загребут за попытку похищения, а там, глядишь, и вскроется подноготная твоего чудо-бизнеса!
На самом деле я блефую. У меня много полезных знакомств в самых разных кругах, но не в органах. Однако если понадобится, друзья помогут найти и такие связи, потянут за нужные ниточки, хотя признаваться в том, что заплатил за свою девушку
— Мы не делаем ничего плохого! Женихи наших дочерей платят калым по доброй воле!
«О-о-о, начал оправдываться, значит, проняло…» — это меня очень радует.
— Это будешь объяснять не мне! — продолжаю давить. — Ну, рискнешь здоровьем?
При последней фразе молодцы с заднего сидения начинают дышать чаше, чувствуют всё нарастающее напряжение.
Осетин делает вид, что их не замечает, молча изучает взглядом мое лицо.
— Я думаю, не рискнешь! — продолжаю всё с тем же напором. — Уезжай и больше никогда не возвращайся! Если я еще раз замечу тебя рядом со Златой, разговаривать с тобой больше не стану, сразу отправлю куда сказал! А я замечу…. Девчонка под наблюдением круглые сутки! Ну? Мы друг друга поняли?
— Ты о ней так заботишься… — отвечает осетин резко охрипшим голосом. — И позволяешь жить вдали от себя. Зачем? Если так нужна, забирай! Я уеду…
Он подает мне руку для пожатия. Я игнорирую этот жест, выхожу из машины, ребята со мной. Через пару секунд черный Volkswagen уезжает.
Кивком отпускаю помощников Сафронова. Те исчезают без слов также, как и появились. Еще некоторое время стою на улице, бездумно пялюсь вслед майору.
«Я бы забрал, с удовольствием забрал… Только эта мелкая сучка ведь добровольно идти не хочет…»
Одновременно радуюсь тому, что установил за Златкой слежку, и в то же время бешусь, что в очередной раз она чуть не попала в крупные неприятности из-за своего ослиного упрямства. Живи она со мной, этот хлыщ вряд ли решился бы к ней приблизиться, а тут почувствовал беззащитную жертву… Сильно сомневаюсь, что ей понравилась бы перспектива нового замужества с очередным любителем малолеток типа моего папаши.
Смотрю на Златкины окна. Там горит свет. Сидит себе красота, понятия не имеет, что сейчас происходило перед ее подъездом. И даже спасибо не скажет, что не дал ей навредить. А я стой тут одиноким стражем, защищай ее по всем фронтам без права на снисхождение… Справедливо? Ни черта это не справедливо! Всегда считал, что в благородстве нет и не может быть ничего справедливо.
Я не молил бога ниспослать мне девушку с кучей проблем. Жил себе спокойно… С другой стороны, защиты она у меня тоже не просила. По идее, ничем я ей не обязан, но по-другому не могу.
Пора Злате наконец осознать, от чего я ее уберег, и прекратить дурить. Пусть поймет, скольким мне обязана, и возвращается в режим: «Да, хозяин, чего изволите, хозяин». Мне эта гонка за собственным хвостом адски надоела. Сейчас пойду и разъясню ей, сколько она мне стоила и в моральном и в материальном плане. Пусть собирает свои вещички и чтоб через полчаса уже сидела в моей машине.
С этими мыслями иду в подъезд. Тот почти всегда приоткрыт. Наверное, так жильцы путаются избавиться от постоянно царившей там вони.