Невеста на службе
Шрифт:
вопросом во взоре, и все это составляло такую забавную картину, что я не выдержала и
рассмеялась.
— Я не шучу, — успокоившись, я все-таки решила внести ясность. — И действительно считаю, что Кесалия останется в Отборе. Принимай ставку.
Кризан шумно сглотнула.
— Ты одна против всех. Шампуней рассчитаться хватит?
— За себя переживай, — мило улыбнулась я. — А я как-нибудь разберусь. В крайнем случае
подарю вам полотенца — грязные языки вытереть.
—
— Значит, тебе лично, я добавлю и мыло, — отбрила я, и, не желая продолжать этот разговор, ушла. Не было страха, что проиграю, в конце концов, принц оплатил мои косметические
прихоти, но за Кесалию я болела искренне, и если она сегодня уйдет, то пусть узнает, что в нее
кто-то верил. А уж об этом язвительная Кризан, уверена, ей сообщит, с присказкой: не
оправдала чужих надежд, ни на что не годна.
От дневного хорошего настроения не осталось и следа. Я взяла в руки скрипку, но играть не
желала, так и сидела на кровати, положив инструмент на колени. Водоворот мыслей кружил
меня, не позволяя отвлечься ни на секунду: кто сообщник Хопсвуда? А уж в том, что он
имеется, я не сомневалась. Кто проник в архив, и имеет ли это отношение ко мне? У меня
имелась неплохая версия произошедшего, но так как участвовал в ней близкий для меня
сотрудник, который мог получить данные и без взлома хранилища документов, что-то не
складывалось. Я прошлась по комнате. Только одна из пострадавших девушек знала о
сообщнике Хопсвуда, и, скорее всего, тот самый сообщник и допрашивал ее впоследствии, стараясь понять, сможет ли она его узнать, или нет. Когда опасения его не подтвердились, он
удалил из протокола все упоминания о третьем лице, а когда я начала догадываться о его
существовании, украл из дела листок. Кто это может быть? Явно, что кто-то из отдела, в этом
нет и тени сомнения, а если я все же посмею объединить разгром архива с этим безобразием, что творится в моем расследовании, то у меня вырисовывается и подозреваемый. В отчаянии я
попыталась закрыть лицо руками, забыла про инструмент, с которым я последние пять минут
носилась словно дурак со ступой, и чуть не попала в глаз смычком. Подозреваемый у меня был, но ни одной, даже косвенной улики не имелось. Более того, я пока не знала в чем его обвинить.
Мои рассуждения повлекли за собой только один полезный вывод — нужно выяснить, кто
именно допрашивал четвертую жертву. И раз уж она не помнит имени, то вполне возможно, вспомнит черты лица.
* * *
Как я и ожидала, Кесалия осталась в Отборе. Перед завтраком ее обступили журналисты во
главе
в успехе Кесалии была и моя заслуга. Мирана, Реци и Нирара никак не отреагировали на весть о
своем проигрыше, зато Ильфеина чуть не плакала, Велания, как и следовало того ожидать, прыскала ядом, остальные девушки с такой ненавистью смотрели на меня, что я уже хотела
отказаться от их косметики, которую они столь опрометчиво проиграли, но передумала после
разговора с Кризан.
— Зайдешь после завтрака, — прошипела она, стараясь, чтобы ее не услышали журналисты. —
Или откажешься от выигрыша, ты же у нас благородная?
В слово «благородная» Кризан вложила столько яда, что мне сразу же захотелось ее
определению соответствовать, и я, улыбаясь так широко, как только умела, ответила:
— Ты знаешь, ваше барахло мне без надобности, но кто-то же должен научить вас тому, что
проигрывать нужно уметь, ведь так? Раз уж ты у нас букмекер, выигрыш принесешь сама.
На завтрак явился Максимилиан. От взгляда его я старательно уходила, причем не по той
причине, что обиделась (хотя он, наверное, решил именно так), а как раз напротив — злясь на
себя. Будучи невестой принца, я встречаюсь с его дядей, и не нахожу в себе сил сейчас покинуть
Отбор, а должна бы, чтобы не давать Максимилиану ложных надежд. С чего тут быть
довольной, и как прямо смотреть в глаза обманутого мною мужчины?
На свидание принц никого не пригласил, но объявил, что сегодня он посетит семью Роав Пусчи.
На лице Роав сменилось, как минимум, три цвета: белый, багровый и какой-то зеленый —
девушка явно занервничала, и еле дождавшись окончания завтрака, побежала к телефону. Ее
родители увидят по телевизору, что сегодня к ним в гости заявится Его Высочество, но Роав
хотелось обрадовать их самостоятельно. Хотя я бы не обрадовалась.
— Как ты считаешь, — задумчиво поинтересовалась я у Мираны, когда мы возвращались с
завтрака. Принц подозрительно пристально меня разглядывал, но останавливать на радость
журналистам, перед камерами, не стал. За это я ему была очень благодарна. — О чем
Максимилиан станет разговаривать с нашими родными?
— Даже не знаю, — радостно защебетала девушка. Честно сказать, причина ее веселья была
мне не совсем понятна — на свидание ее по-прежнему принц не пригласил. — Мне кажется, он
обратит внимание на то, какие взаимоотношения в семье, какие у нас родители, так что думаю
Нираре мало что светит. Куда она, кстати, собирается принца вести?