Невеста на уикенд
Шрифт:
Я знала, что некоторые мои коллеги женского пола были если и не влюблены, то совсем не против «замутить» с шефом. Он, как сказал сам, не замечал никого, и это порождало тихие сплетни, порой совсем не добрые. Уязвленные красавицы мстили за невнимание и равнодушие колкими замечаниями в адрес пассий Колчановского. Иногда проходились и по нему, но шепотом и в компании единомышленниц. Правда, посудачить с ними любили и мужчины. Да кто не любит перемыть кости начальству?! Все мы люди. Ну вот и наши время от времени обсасывали шефа и его слова и поступки во всех подробностях. Я больше молча слушала, предпочитая
Но, в общем-то, я не об этом. Просто я вдруг увидела в Колчановском живого человека. Всё его поведение в этот вечер, эти шуточки, подначки… Будто я с другим человеком общаюсь. Я еще раз пригляделась к шефу и спросила с подозрением:
– У тебя случайно нет близнеца?
– Нет, близнеца нет, – рассеянно ответил Костик. – И не близнеца тоже. Я вообще один такой. Эгоист.
– Самокритично, – с уважением отозвалась я.
Он покосился на меня и спросил:
– А у тебя?
– Нет. Я у себя одна.
– Сам по себе бухгалтер, – усмехнулся шеф, переиначив фразу из мультфильма: – Свой собственный.
– Все мы в какой-то степени сами себе бухгалтеры, – философски заметила я.
– За это стоит выпить, – подмигнул Костик, открывая передо мной дверь подъезда. – По коньячку?
– Сначала контракт.
– Зануда, – коротко вздохнул Колчановский.
– Я за безопасные отношения, – возразила я.
– Верный подход. Риск – дело благородное, но необязательное. – Согласился со мной шеф, и мы вошли в лифт.
Глава 4
В этот раз никто из соседей нам не попался, и до квартиры Костика мы добрались без новых репетиций и вранья. Даже не разговаривали. Я пялилась на собственное отражение в зеркальной стене лифта, пытаясь понять, что не так с моим плащом и блузкой. А мой спутник, привалившись плечом к стенке лифта, прикрыл глаза и, кажется, отключился от внешнего мира.
Я посмотрела на шефа в зеркальное отражение и развернулась к нему. Вид у Костика мне показался усталым. Мне стало его жалко, вот так вот, чисто по-женски, когда хочется обнять и сказать, что всё будет хорошо. Я даже сделала к нему шаг, но остановилась, вспомнив, как КГ умеет портить момент неожиданным замечанием. Вновь осмеянной или быть награжденной новым прозвищем мне не хотелось, и я вернулась к созерцанию своего плаща. После пожала плечами – хороший плащ. Мне нравится. И блузка тоже. Скромная и со вкусом. Моим. А к своему вкусу я относилась с уважением.
Лифт остановился, добравшись до своей цели, и Костик открыл глаза. Он посмотрел на меня и сделал приглашающий жест:
– Прошу, Вероника Андреевна, приехали-с.
– Благодарю, дружочек, – вырвалось у меня как-то само собой.
Колчановский фыркнул и ядовито ответил:
– После подобных слов, сказанных высокомерным тоном, положено давать на чай.
– Сотка моя, – ответила я. – И как насчет – гусары денег не берут-с?
– У них просто не было бухгалтера, – невозмутимо возразил Костик. – Мой мне запрещает игнорировать деньги. Запрещаете, Вероника Андреевна?
– Запрещаю, – не стала я спорить. – Из ваших денег складывается моя зарплата. Берите, голубчик, но не у меня. Откуда деньги у бедного бухгалтера? До понедельника полковник Кудасов нищ.
Колчановский окинул
– Ступайте, полковник, вам еще нужно харч заработать. За даром, как вам известно, даже прыщ на носу не вскочит.
– Меркантильный вы все-таки тип, Константин Георгиевич.
– Да и ты не добрая самаритянка, – заметил шеф, и мы вошли в квартиру.
«Жених» помог мне раздеться и указал взглядом на гостиную, где на столике тосковал оставленный без внимания коньяк. Я покосилась на него и отрицательно покачала головой, не позволив заманить меня полезной жидкостью – я больше не тряслась и не волновалась. Сознательно или нет, но Костик неплохо расслабил меня нашей прогулкой и общением. Мы вообще как-то легко и быстро приспособились друг к другу.
– Голодная? – донесся до меня голос шефа. – У меня тут есть ужин, могу разогреть.
– Нет, спасибо, – отозвалась я, рассматривая святая святых – жилище начальника. От первого визита у меня почти не осталось воспоминаний. Рассмотреть в своем волнении я успела только спинку кресла и компьютер, потому что на них пялилась больше всего, когда коньяк помог мне выйти из ступора.
– Зря. Моя Аннушка отлично готовит.
Колчановский появился в дверях с заурядным бананом в руке. Он откусил кусок, глубокомысленно пожевал, рассматривая меня, а затем мотнул головой:
– Идем, напишем тебе твой договор и займемся делом. Мне нужна реальная история о начале и развитии отношений. Так что пока я буду выполнять твой каприз, недоверчивая моя, ты поработаешь головой и изложишь мне новую версию нашей любви. Задача ясна?
– Предельно, – кивнула я и последовала за шефом.
Вскоре, выслушав мои пожелания, он приступил к работе, велев мне не отвлекаться. Не отвлекаться было сложно, мой взгляд то и дело норовил остановиться на мониторе и посмотреть, что там клацает КГ. Доверия я к нему не испытывала.
– Думай, Вера, думай, – постучал шеф мне по лбу указательным пальцем.
После усадил на свое кресло, но только я вцепилась пытливым взглядом в содержимое монитора, как меня укатили к окну и оставили там «вдохновляться природой и вечерним городом». Сам Костик вернулся к компьютеру, пододвинул себе мой прежний стул и вернулся к работе, а я устремила взгляд в окно. Вид совершенно не вдохновлял ни природой, которой толком не было, ни вечерним городом, наполненным выхлопными газами, шумом и суетой.
Но кресло мне понравилось. Удобное. Потому, покрутившись на нем для развлечения, я развернулась к шефу и потребовала внести еще один пункт:
– Хочу такое же кресло в свой кабинет. Запиши, пожалуйста.
– Аппетиты-то растут, – усмехнулся он, не глядя на меня.
– Хочу такое кресло, – повторила я и снова отвернулась к окну.
От нечего делать я и вправду начала выполнять распоряжение начальника, то есть думать. Наша история постепенно складывалась в моей голове ровными строчками, такими же, какие бежали по нашему договору. И пока я не вчитаюсь в эти строчки, Костик даже под пытками не вытащит из меня новой версии. Пусть помучается, как я сейчас, разделенная с вожделенным «брачным контрактом» вынужденным расстоянием. От этой мысли я умиротворенно вздохнула и почувствовала прилив благодушия.