Невеста на ужин
Шрифт:
— А куда еще? Одному в лесах выжить трудно, зверье. А у волков какая-никакая зашита. Да только они редко кого принимают, — пожала плечами Дарка. — Оттого у нас и живут все дружно, что деваться больше некуда.
— И откуда ты столько всего знаешь? — покачала я головой, выскребая из чашки остатки каши. Разговаривая и не заметила, как умяла всю порцию.
— Еще? — кивнула женщина на пустую чашку.
— Нет, спасибо. Объемся и совсем обленюсь, — улыбнулась я.
— Ну как хочешь, — сказала она. — А знаю я немного, только то, что дозволено.
— Что-то
— Так я же из стражей, — улыбнулась она. — Служила под началом Акайи, а когда мать умерла, ушла, за братом и сестрой смотреть некому было. Но Акайя меня не забывает. Вот и сейчас к тебе подрядила. Посмотрю за тобой, и сестра получит вольную на выбор будущего.
— Вольную на выбор будущего? — опешила я.
— Сама решит, кем стать, потому что я уже домену послужила. А у вас разве не так? — удивилась Дарка.
— Нет, — покачала я головой. — У нас каждый волен сам решать, кем ему быть. Все зависит от способностей… ну и от финансовых возможностей родителей.
— Хорошо у вас, наверное, — вздохнула женщина. — У нас хотя бы один живой из каждого дома обязан пойти в услужение к кому-то из старейшин. Тогда остальные могут сами решать, кем быть. А у кого во дворе нет служителя домена, тех Иворг распределяет. Но он хороший, спрашивает, кому что по душе. До него был Закар, он, говорят, вообще не разбирался, что к чему. Где рабочих рук не хватает, туда и отсылал. А толку-то. Если душа не лежит, и работы не будет. С Иворгом у нас и урожаи больше стали, и народ доволен.
— И давно у вас Иворг председательствует? — спросила, переваривая новую информацию.
— Чего? — не поняла Дарка.
— Сколько лет Иворг старейшина? — перефразировала я.
— Я точно и не скажу, моя бабка была еще молодой, когда он в старейшины вызвался, — ответила Дарка.
— Как это — вызвался? — совсем запуталась я.
— А ты думаешь, много желающих? — усмехнулась она. — Бабка рассказывала, у Иворга жена заболела, вот он и пошел в старейшины, когда его предшественник выгорел. Выторговал лекарство для нее за себя. Да она все равно в срок умерла, а он вот служит до сих пор.
— Что значит — выгорел? — спросила я шепотом. А каша всколыхнулась в желудке и едва наружу не попросилась.
— Так старейшины-то у нас неспроста долго живут да столько знают. Их сила свиты подпитывает, но она же и губит. Акайя уже вон сдавать начинает, Иворг тоже скоро силу терять начнет, Брон пока молодой, подольше продержится, а Мранор еще Далиека видел, все удивляются, как он так долго терпит.
— Далиека? — переспросила я.
— Это хозяин, который до Валиека был, — улыбнулась Дарка. — Заболтала я тебя совсем.
— Нет-нет, ты продолжай. А то никто ничего не рассказывает, — растянула я губы в подобии улыбки.
— Вот и мне болтать нечего, — отрезала Дарка, встав из-за стола, и принялась убирать посуду.
Ну вот, опять мне бросили косточку, раздразнили — и все. Вопросов куча, а отвечать никто не хочет. Дарку дальше расспрашивать бесполезно,
Серый тоже покончил с завтраком и сидел у двери, намекая, что пора бы его выпустить. Но я не успела. Только встала, как дверь открылась, и на пороге появился невыспавшийся, хмурый Кристос.
— За мной, — скомандовал он. — Брон ждет.
— И тебе доброе утро, — улыбнулась я.
Ответом мне был еще более хмурый взгляд, чем обычно.
— Как мама? — спросила, стараясь оставаться вежливой и спокойной, что было непросто с таким-то собеседником.
— Умерла, — коротко ответил Кристос. — Поторопись.
— Сочувствую, — прошептала я.
— Не стоит, ее время пришло, — сказал как отрезал мужчина, и вышел.
Мне оставалось только проглотить дальнейшие изъявления соболезнований и следовать за ним. С одной стороны, понимаю — у человека горе, а с другой — обидно. Я же не виновата, что ему приходится возиться со мной в такое скорбное для него время. Буду молчать, если он в штыки воспринимает сочувствие, может, постепенно оттает, свыкнется, тогда и поговорим.
Но я точно в психологии аборигенов оказалась профаном, потому что уже через пять минут Кристос опять превратился в заносчивого, язвительного ворчуна.
— Как голова? — поинтересовался он. — Не болит после двойной дозы сбивухи?
— Чего? — переспросила я.
— Ну ты же ночью, после романтического свидания с Валиеком, изъявила желание напиться, вот тебе и налили двойную дозу сбивухи. Я, если честно, думал, ты до вечера проваляешься с головной болью. А ты вон бодрая, не впервой, наверное, — издевательски усмехнулся Кристос.
— Да конечно! Каждый день иномирное пойло пью, а потом в оцепенении лежу полночи и думаю, как бы не сдохнуть от счастья такого! — не удержалась я.
— Ты о чем? — поднял брови Кристос.
— Да о том, что эта ваша бормотуха меня парализовала и я даже пальцем пошевелить не могла! Думала, с ума сойду, — призналась я.
— Да быть такого не может! Сбивуха сразу все мысли отбить должна была, часов на десять точно, — нахмурился Кристос.
— Неправильную, значит, мне сбивуху налили, — воскликнула я. — Потому что у меня она только контроль над телом отбила, а мысли все на месте остались. И мне, между прочим, несладко было. Думаешь, легко с навязанными чувствами бороться? Да я теперь вообще себе не верю! И вам всем тоже не верю! А никому не верить еще хуже, чем всем доверять.
И к чему я вообще это сказала? Нужно было сдержаться, промолчать, я же все свои проблемы на Кристоса вывалила, а ему и так плохо.
— Ладно, проехали. Забудь, — махнула рукой.
— Куда проехали? — не понял он.
— Мимо, — буркнула и пошла быстрее. В какой-то момент почувствовала, что ускоряюсь и заставила себя остановиться. Оглянулась и увидела, что Кристос стоял шагах в пятидесяти позади. Вернулась, схватила его за локоть и попросила:
— Дерни за руку, если что.
— Дерну, — пообещал он, — если ты мне руку не оторвешь.