Невеста наместника
Шрифт:
Вот и нужно успеть привести дела в порядок. Так, чтобы у Кинне было хоть немного времени во всем разобраться и собрать рядом с собой достаточно толковых и верных людей.
У него-то нет родового проклятия, даже наоборот. Кажется, все семейное обаяние досталось именно ему.
Правильно Шедде взял его сегодня с собой на встречу с мальканами. Кажется, хозяину Каннегу он понравился, да и Янне убедился, что вреда рэте он не причинял и не собирается.
А сама рэта весь вечер думала о чем-то своем. Хмурилась, словно споря с кем-то у себя в голове. Шеддерик нет-нет да
Себе-то можно признаться, что было неправильно сообщить ей о своем вынужденном отъезде именно так. В присутствии Янне, Каннега, брата, других людей — представителей города и цитадели. Это было неправильно, даже если она уже знала.
Впрочем, время еще есть — можно поговорить, например, сегодня днем, как сестры Золотой Матери призовут тень мертвого сиана к ответу.
Да, так будет лучше всего.
Шеддерик прохаживался по холодной верхней галерее, накинув на голову капюшон от ветра. Кроме него здесь никого не было, да и час слишком ранний, все спят. Но в какой-то момент вдруг услышал подозрительный тихий звук. Словно кто-то едва сдерживает слезы, пережидая, когда же любитель утренних прогулок убредет куда-нибудь подальше.
Он даже вспомнил, что слышит этот звук не впервые. Мимо этого места он проходил уже раза три — галерея не такая уж длинная.
Шеддерик огляделся и увидел, наконец, источник звука. Источник сидел, забравшись с ногами на белую летнюю скамейку, присыпанную редкой прошлогодней листвой. Подол длинного коричневого платья складкой спускался до земли, а руки обхватывали колени. Шеддерик ее узнал — Шиона, компаньонка рэты.
Первая мысль, заставившая даже замедлить шаг, была — что-то случилось с Темершаной, но вчера они втроем вернулись из города почти в полночь, и с ней все было нормально. Значит — другое.
— Позволите вам помочь? — спросил он, подойдя к скамье и дождавшись, пока девушка, наконец, обнаружит, что ее уединение нарушено.
Но та вдруг охнула и вся сжалась, как будто хотела стать еще меньше, хотя — куда уж. И так — словно воробей, нахохлившийся на веточке.
«Ну вот, — подумал Шеддерик. — Уже и юные девицы стали меня бояться».
— Я вас напугал? Извините. Не смею нарушать ваше уединение.
Поклонился и отступил. Зачем еще больше-то ее пугать?
И так понятно, что она тут на рассвете оказалась не просто так. Но захотела бы — рассказала.
Он уже почти ушел, как вдруг девушка передумала молчать.
— Постойте, благородный чеор.
Обернулся. Она уже стояла, глядя в землю и сцепив пальцы в кружевных перчатках. Почему-то эти перчатки первыми бросились в глаза.
— Скажите… меня тоже арестуют? И посадят в тюрьму?
Шеддерик склонил голову набок, и не подумав, спросил:
— А есть за что?
Из красивых глаз юной мальканки тут же потекли слезы. И она несколько раз медленно кивнула.
— Я ведь тоже…
Она тоже участвовала в поджоге и в истории с зельем? Но Гун-хе проверил всех приближенных рэты, всех ее недоброжелателей и даже некоторых из тех, кто просто имел счастье с ней разговаривать. Совершенно точно Шиона была ни
— Рассказывайте же!
— Мне тоже… очень нравится… нравился… наместник. Я даже написала ему письмо! И я молилась Ленне, чтобы он обратил на меня внимание! А все знают уже, что Вельва… что Вельву арестовали, потому что она его любит.
— Вельву арестовали, потому что она, возможно, причастна к поджогу усадьбы Вастава и еще потому, что она подлила Кинрику столько любовного зелья, что он чуть ума не лишился. Вы тоже подливали моему брату любовное снадобье?
— Нет! И Вельва не подливала. Она не могла, я ее знаю. А если и подливала, то ее нельзя так уж винить. Ведь это из-за любви!
С такой точки зрения Шеддериик на этот вопрос еще не смотрел. Он почему-то сразу был уверен, что дело не в романтических чувствах, если они и были. Скорей — в жажде власти и денег. А гибель сиана та Манга косвенно доказывала его правоту. Если сиан причастен к афере с монастырским письмом, то скорей всего каким-то образом он связан и с другим важным кусочком мазаики — с заговоренным колье. Хотя заклятье накладывал другой сиан, этот тоже был замешан.
— Девочка, — сказал Шедде мягко, — ну какая же это любовь, когда один травит другого, чтобы лишить его права выбора и навсегда привязать к себе? Мне кажется, это называется как-то по-другому.
— Я думаю, — глаза у Шионы высохли, она шмыгнула носом и предположила, — все равно. Вельва просто не могла рассуждать здраво. Так бывает, если очень кого-то любишь…
— Не буду спорить. Если очень кого-то любишь, здравомыслие часто отправляется отдыхать, пуская на свое место безрассудство. Но если любишь, то желаешь человеку только хорошего, ведь так? Чтобы тот, кого тебе выпало любить, был счастлив?
— Одиночество не приносит счастья, благородный чеор. Ей просто хотелось, чтобы ее заметили. Я ее хорошо понимаю, ведь раньше тоже этого хотела. Ей хотелось, чтобы он с ней разговаривал, а не просто здоровался при встрече и чтобы были свидания. Зачем я вам это говорю? Пожалуйста, не слушайте меня!..
«Ей хотелось, — Шеддерик сказал бы это вслух, если бы перед ним стояла не заплаканная юная девушка, а кто-то повзрослее и посильнее, — забраться в постель к Кинрику и потихоньку тянуть из него подарки и деньги на праздники и приемы. А потом, может, убрать конкуренток и самой стать супругой наместника».
Но ответил он иначе.
— Ничего дурного вы не сказали. Кинрик хорош собой и нравится многим девушкам.
— Даже слишком многим, — впервые улыбнулась она. — Я решила, что больше не буду искать его внимания, когда поняла, что стану третьей или четвертой в очереди. И что те, кто все-таки своего добился, все равно не станут его законными женами. И я оказалась права!
За одним исключением. Нейтри. Нейтри брат действительно любит.
Еще летом Шеддерик не поверил бы, что Кинрик может остепениться и выбрать одну из десятка всегда сопровождавших его девиц. Да пожалуй, потому он без всяких сомнений и настаивал на свадьбе с мальканкой, что был уверен — Нейтри тоже ненадолго, что вскоре появится кто-то еще, а потом еще кто-то.