Невеста наместника
Шрифт:
Тени были вокруг — десятки теней. Теперь они стали куда материальной, от их шепота, их движений Темери казалось, что она сходит с ума. Единственным островком надежности оставалась кружка с горячей водой, которую ей в руки сунул лекарь, когда понял, что Кинрику требуется только покой и своевременные перевязки.
Шепот уносил ее в неведомые края снов и видений, но кружка неизменно возвращала обратно: ведь важно было ее допить, а не пролить.
Так было, пока не пришел Шеддерик. В его присутствии тени как будто вспомнили свое место и отступили.
Именно в тот момент усталость решила — самое время о себе заявить, и Темери чуть не упала, вставая с кресла. Голова кружилась, тени кружились, что-то настойчиво шептали. Но ей нужно было убедиться — Шедде не призрак, не тень, он живой и настоящий, и пришел, чтобы их спасти. Как всегда.
Она помнила его крепкие руки. Помнила, как он прижал ее к себе — так, что платье затрещало. А может это были ребра. Помнила, как сама прижималась к нему, крепко-крепко, чтобы никто не смог прийти и оторвать. Конечно, это был он. Настоящий и живой, и значит, можно было сосредоточиться на простом: на том, что нужно переставлять ноги, а не висеть на нем, как тряпичная кукла.
Стоило только представить, что он снова куда-то денется, сразу захотелось плакать, как плачут маленькие, оставленные в темноте дети…
В карете она снова, как могла, обняла его… и вдруг услышала голос Ровве, который ей показался и настороженным, и даже немного испуганным:
— Шанни, не вздумай его лечить! Он не умирает! Слышишь?
Темери удивилась. Но говорить вслух не было сил, так что просто подумала в ответ:
— Я не лечу! Не выдумывай.
— Видела бы ты сейчас свои руки…
Хорошо, что Шеддерик их тоже не видел.
Она сосредоточилась на собственных ощущениях и поняла, что неосознанно действительно потянулась спасать чеора та Хенвила. При том спасать не от легких порезов и не от довольно глубокой раны на правой руке. Нет, она потянулась к его саругам. К проклятию.
Неужели так теперь будет всегда? И неужели, когда отдохнет и выспится, то сможет разобраться в переплетениях странных темных сил, которые его составляли?
Шеддертк мог бы позвать служанок, но предпочел сам помочь ей раздеться. Он тоже не хотел расставаться, и для него — Темери откуда-то знала, — тоже было важно знать, что она в порядке.
Теплое ощущение уюта и уверенности, подаренное его присутствием, помогло успокоиться и заснуть… если это был сон.
Нет, начиналось все, как в обычном сне: она куда-то спешила. Спешила по старому, еще довоенному Тоненгу, или даже не куда-то, а за кем-то, но узнать, вспомнить этого человека она не могла. Одно только точно знала — нельзя опоздать. Нельзя оставить все, как есть.
Во сне над городом текла поздняя весна — в жужжании пчел, в цветах вишен, яблонь и слив. Стрекотали повозки, цокали копыта, пахло сеном и еще морем. Но ей некогда было отвлекаться ни на запахи, ни на цвета —
Улицы уводили ее все дальше от цитадели, становились темнее и уже, небо было теперь пасмурным, холодным. Ничего, она успеет. Ведь корабль отплывает в полночь, а еще светло. Или не корабль…
Тот человек, которого она ищет, он наверняка спешит на корабль, который стоит в порту и готовится к отплытию.
Но город уже не был Тоненгом. Этого странного серого города она не знала и не видела никогда…
А потом вдруг на перекрестке — заметила человеческую фигуру. Даже не фигуру — расплывчатый, размытый силуэт. Но во сне она была уверена, что узнает его. Так можно быть уверенным только во сне: ведь во сне мы не следуем законам логики — только интуиция и чувства ведут нас.
— Шедде… — прошептала она, узнавая. И поспешила туда, к перекрестку. Серая мгла скопилась над ней, было трудно идти, даже дышать было трудно, но ей очень нужно было к тому перекрестку, и она добралась.
Хотя, какой перекресток? В сером тумане уже не было ничего, ни домов, ни деревьев, ни даже неба. А кричать она поостереглась, подозревая, что звука тоже не будет.
Не Тоненг. Не другой город. Совсем какое-то странное, пустое место.
Темери остановилась ровно там, где, как ей казалось, она видела Шеддерика. Наклонилась, вглядываясь в то, что совсем недавно было мостовой под ногами…
Это было похоже на песок. А на песке остались следы — и это были следы чеора та Хенвила. Никаких сомнений, никаких вариантов — это его след. След, ведущий в никуда. Короткая цепочка, три шага — все, темнота, серое марево.
Темери, поежившись, накрыла этот след ладонью… и поняла, что даже так, даже через отпечаток на песке она все-таки чувствует связь с ифленцем, чувствует, что может добраться до него и до его проклятия. Она сосредоточилась, пробуждая в себе недавно обретенное умение лечить людей силой своего Эа.
Как обычно, не задумываясь о последствиях.
— Шанни, — прозвучал неподалеку знакомый голос, — перестань. Отсюда ты тем более никого не спасешь!
— Ровве! — обрадовалась она. — А ты, значит, умеешь забираться в чужие сны? Или ты мне сам снишься?
Роверик застыл на границе видимости — тоже лишь силуэт. Сейчас ему больше всего подходило определение «тень».
— Это не сон, — вздохнул он печально. — Шанни, неужели монахини тебе не говорили, что бродить по тропам теплого мира живым — не полезно. А без помощи и контроля — еще и вредно!
— Так это — теплый мир?
Было зябко, как в тумане.
— Не такой уж он и теплый…
— Это место очень похоже на теплый мир. Неужели не чувствуешь сплетения здешних энергий? Если отправиться по тропам дальше, то можно многое услышать и узнать… Шанни, скажи честно, ты жива? Здорова? С тобой все в порядке? Хотя, какое в порядке…
— Я легла спать, — нахмурилась она. — Наверное, я сплю.
— Тогда, может быть, тебе стоит проснуться. Ты ничего не пила? Никаких снадобий?