Невеста по каталогу
Шрифт:
Почитание богинь, а также другие особенности этого праздника связаны с культом ацтекской богоматери Сиуакоатль, известной также как Тонацин, что означает «Наша мать».
Храм Сиуакоатль, стоявший на холме Тепеяк, был разрушен испанцами. Здесь, спустя менее 40 лет после того, как Колумб ступил на этот континент, индейскому юноше Хуану Диего, по преданию, явилась Дева Гваделупская и попросила его построить ей на этом месте храм.
Ацтеки относились к Сиуакоатль с особым благоговением. Ее изображали с длинными распущенными волосами и в белом одеянии. Вход в ее храм
В древние времена праздник в честь богини сопровождался принесением в жертву людей, танцами и торжественным шествием воинов, у которых «на руках, голове и шее были украшения из роз». Они оставляли эти украшения на верху храма в качестве приношений Уицилопочтли. Некоторым индейцам — причем многие были из Гватемалы — приходилось идти пешком более полутора тысяч километров, чтобы побывать на этом празднике.
А взять, к примеру, так называемый Карнавал мертвых.
Устраивают его поздней осенью, когда заканчиваются сельскохозяйственные работы и на поля слетаются тысячи птиц — полакомиться кукурузными початками. Владельцы сувенирных магазинов и лавчонок выставляют в витринах игрушечные скелеты, булочники продают традиционный «хлеб мертвых», украшенный берцовыми костями из муки и яиц. Повсюду можно купить игрушки, сладости и лакомства в виде загробной символики.
В приложениях к газетам публикуются так называемые стихи с иллюстрациями, на которых известные общественные деятели изображаются усопшими или на том свете. Дети бегают по улицам, выпрашивая у взрослых деньги «на черепушку», и показывают вещицы, сделанные своими руками: обычно это либо искусно склеенный картонный гробик, из которого выскакивает пляшущий скелет, либо выдолбленная тыква с отверстиями в виде глаз, носа и большого зубастого рта, внутрь которой вставляют зажженную свечу. Другие придумывают страшные истории об обитателях загробного мира и, надевая страшные маски, пугают на улицах прохожих. В богатых кварталах этот праздник напоминает американский Хэллоуин. Повсюду встречаются страшноватые сувениры: прыгающие и пляшущие скелеты из глины и проволоки; скалящие зубы черепа; веселые всадники на лошадях-скелетах. Многие молодые люди покупают эти игрушки в подарок возлюбленным. Другие предпочитают сахарные или шоколадные черепа с выведенными на лбу именами любимых — кондитеры делают их специально к этому празднику.
Потратив на поиски машины еще минут десять — то ли мой испанский был не столь хорош, как я себе возомнила, то ли среди дюжины выдававших себя за таксистов сомнительных типов не нашлось желающих тащиться в Чолулу, — мы сели наконец в знававший лучшие виды «кадиллак» и покатили по залитым солнцем улицам Пуэблы, древнего ритуального центра мексиканских индейцев.
Таксист, назвавшийся Бенито, ужасно напоминал актера Чич Марина, снимавшегося в фильме Родригеса «От рассвета до заката», и я уже начала фантазировать, как он завезет нас в какой-нибудь притон, где за столами будут сидеть упыри, оборотни да вампиры.
Бенито трещал без умолку, тыча то вправо, то влево желтым от никотина пальцем и дымя отвратительной сигарой. На мои просьбы воздержаться от курения он никак не реагировал, так что в конце концов Криста просто-напросто выхватила мерзкий обрубок и швырнула в окно, после чего премило улыбнулась нашему водителю и постучала себя по груди. Взрыва эмоций, как ни странно,
К этому времени мы уже выехали из города и покатили по широкой автостраде. Старичок «кадиллак» набрал удивительную для своего возраста скорость и пожирал мили, как изголодавшимся кот «вискас».
Дорога действительно заняла лишь немногим более часа. Небольшой городок — я бы скорее назвала его поселком — встретил нас покоем, тишиной и безлюдьем.
— Сиеста, — объяснил Бенито.
Криста еще раз связалась с Рафаэлем и после минутного разговора попросила таксиста отвезти нас к отелю «Мадрид».
— Мадрид? — Мексиканец потер лысину, задумчиво свел к переносице кустистые брови и замер. Судя по искаженной мысленным усилием физиономии, он то ли решал теорему Ферма, то ли рассчитывал наше положение во вселенной. После долгих раздумий, когда мне уже начало казаться, что парень впал в кому, брови его разошлись, а лицо озарилось благодушной улыбкой. Он толкнул вдруг дверцу и указал на вывеску приютившейся в тени таверны. — Вот же он.
Убедившись, что начертанные на покосившейся доске иероглифы и впрямь могут читаться как «Мадрид», Криста протянула Бенито сто долларов — на тридцать больше первоначальной суммы, — жестом отказалась от сдачи, которую, кстати, ей никто и не предлагал, и вылезла из машины. Я последовала за ней. Таксист, должно быть, так сросся с сиденьем, что даже не сполз с него, чтобы помочь нам с багажом. Воткнув между зубами очередной сигарный обрубок, он широко улыбнулся — эта улыбка до сих пор преследует меня в кошмарах — и умчался в неведомом направлении.
— Вот видишь, все не так уж страшно, — ободрила меня Криста, поднимая сумку. — А вот испанский тебе нужно подтянуть. Я бы советовала отдохнуть пару недель в Акапулько. Закрутишь роман с местным мачо и будешь щебетать не хуже Кармен.
Есть люди, которые даже после самого долгого и тяжелого пути выглядят так, словно всего лишь перешли улицу в каком-нибудь Бостоне. Криста как будто даже посвежела, брючный костюм ее не помялся, прическа не развалилась, помада лежала ровно, тушь не плыла, и лишь бирюзового цвета туфельки покрылись легким налетом пыли.
Я же чувствовала себя так, словно только что пересекла все Мексиканское нагорье да еще заглянула по пути в жерло вулкана Попокатепетль. Жара всегда действовала на меня не лучшим образом, а в сочетании с дорогой и традиционным мексиканским гостеприимством...
— Если я умру, — прохрипела я, едва ворочая пересохшими губами, — похорони меня рядом с дочерью Монтесумы.
— Похороню, — пообещала Криста, — но только сначала мы поженим ту парочку, что ожидает нас в этом роскошном заведении.
Подхватив сумки, мы зашагали к входу.
— Да, они уже прислали мне его фотографию. — Жаклин Роллинг расстегнула висевшую на спинке стула сумочку, достала карточку и протянула сидевшей напротив подруге. — Симпатичный парень, да?
Тереза Бойл согласно кивнула. Мужчина на снимке не был красавчиком, но серьезное, волевое лицо с умными серыми глазами, тонким с горбинкой носом, плотно сжатыми, но не узкими губами и ямочкой на подбородке располагало и внушало доверие.