Невеста по контракту
Шрифт:
— Из жалости? — Лицо Барлоу искажается в изумлении и недовольстве.
— Да. Слишком уж несчастным ты выглядел, когда упрашивал меня съездить с тобой.
— Серьезно?
Он кривит губы, и я впервые за все время, что его знаю, хоть и минута самая что ни на есть неподходящая, обращаю на них особое внимание. Черт! Почему Они не отталкивающе тонкие или бескровные? Почему, если посмотришь прямо на них, они наводят на недопустимые мысли? Отворачиваюсь, задумываясь о том, поцелуи со сколькими женщинами познали эти губы, и почему-то неуютно ежусь.
—
В приступе странного негодования я требовательно дергаю его за рукав. Не поворачивая головы и уже переключившись на картинки кино, он убирает от уха наушник.
— Если мы друг другу настолько неприятны, давай, пока не поздно, откажемся от этой дурацкой затеи! Не умрет твоя маман и не заставит силой жениться ни на старой деве, ни на разведенной! — выпаливаю я так громко, что парень азиатской наружности, сидящий по другую сторону прохода, поворачивает голову и смотрит на нас с удивлением и легким испугом.
Премило улыбаюсь ему, откидываюсь на спинку кресла так, чтобы меня было не видно из-за Барлоу, и добавляю громким шепотом:
— Лично я так не могу: прикидываться влюбленной в того, от кого меня тошнит!
— Зачем же ты согласилась? — спрашивает Барлоу, до сих пор держа наушник на расстоянии от уха, но явно наполовину уже пребывая в событиях фильма. Такое чувство, что его мой гнев ничуть не волнует. — Вчера тебя тошнило меньше?
— Да, представь себе! Вчера ты был полюбезнее — наверное, умышленно старался! Чтобы добиться своего!
Барлоу пожимает плечами.
— Наверное.
Его спокойствие, граничащее с наглостью, приводит меня в бешенство.
— Знаешь что?! — восклицаю я, рывком выпрямляя спину и уже не заботясь ни о ком вокруг. — Я выхожу из игры! Как только прилетим в Лондон, я…
— Не получится, — перебивает меня Барлоу. — Ты подписала контракт, и завтра хочешь не хочешь будешь моей невестой.
Я замираю с приоткрытым ртом, а он возвращает наушник на место и как будто забывает обо мне.
Первая неожиданность поджидает нас в аэропорту. Едва мы появляемся у выхода, где обычно собираются встречающие, над головами толпы поднимается белый плакат с надписью: «Привет Нейлу и его прелестной спутнице!».
— О нет, — бормочет себе под нос Барлоу, становясь мрачнее тучи. — Только бы оказалось, что это приветствие адресуется другому Нейлу.
Меня охватывает недоброе предчувствие. Вероятность того, что на нашем самолете прилетел еще один Нейл с невестой, имени которой не знают его жаждущие свадьбы родственнички, по-моему, почти равна нулю.
— Нейл! — разносится по всему залу старческий, но на удивление звучный женский голос.
— Сыно-о-ок! — подключается к первому второй, более молодой.
Меня прошибает пот. На подобное я не соглашалась и не настраивалась. Так и кажется, что сейчас на меня накинутся
— Почему ты не предупредил, что тебя будут встречать? — шепчу я Барлоу.
Не сговариваясь, мы одновременно замедлили шаг и идем осторожно, как будто ступаем босиком и боимся распороть ноги осколками только что разбившейся рядом бутылки.
— Я и сам не знал, что они сюда явятся, — растерянно и так же тихо отвечает Барлоу. — Особенно бабушка. Я думал, сегодня она целый день проторчит в салоне красоты…
Я еще не вижу, какая она, их восьмидесятилетняя любительница выходить замуж, но, представляя себе этакий божий одуванчик в кресле у педикюрши и с модной стрижкой на голове, невольно улыбаюсь.
Мы с Барлоу наконец приостанавливаемся и внезапно становимся жертвами объятий, поцелуев и визга. Я зажмуриваюсь, вся сжимаюсь, качаю головой, открываю глаза и лишь теперь вижу, что меня прижимает к груди старушка с морщинистым искусно накрашенным лицом. Чтобы дотягиваться до моей шеи, ей, несмотря на непомерно высокие, особенно для ее возраста, каблуки, приходится стоять на цыпочках.
— Дорогие наши! Родные! — кудахчет она, сжимая меня так, что я вот-вот задохнусь. — Наконец-то!
Надо бы для приличия тоже ее обнять, но, во-первых, мои руки прижаты к бокам, а во-вторых, я из вредности не желаю себя утруждать. Пусть Барлоу убедится, что, отвергнув мое предложение заранее подготовиться к разного рода неожиданностям, допустил серьезную ошибку.
Наконец-то у меня появляется возможность вздохнуть полной грудью — старушка разжимает руки, отходит на шаг назад и окидывает меня оценивающим взглядом.
— Красавица! Ты только взгляни, какая она красавица!
Натянуто улыбаюсь. Мать Нейла отпускает сына из объятий и тоже отступает, чтобы полюбоваться мной. Меня охватывает такое чувство, будто я вместо манекена стою в ярко освещенной витрине на обозрение всех, кому не лень повернуть голову.
— Ах какое чудо! — складывая руки перед грудью и изо всех сил прижимая их одна к другой, восторгается младшая миссис Барлоу.
Они мне, честное слово, льстят. Или настолько опьянены счастьем, что увидели бы красавицу и в уродине. Меня бросил любимый, мое положение на работе весьма неопределенно, вчера я поздно легла и битый час проворочалась с боку на бок, раздумывая, не опасно ли лететь с Барлоу, а сегодня жутко зла на него и восемь часов провела без сна в полете. Разве будешь тут хорошо выглядеть?
— Я Мирабель! — сообщает старушка. — Бабушка Нейла. А это его мама и моя невестка Стефани.
Будь я настоящей подругой Нейла, стала бы, следуя традиции, уверять обеих, что мне чрезвычайно приятно познакомиться со столь близкими ему родственницами. Я же лишь сдержанно улыбаюсь и киваю. Опять назло ему.
Мирабель с удивительной для старушки прытью подскакивает к нам, становится посередине, хватает нас за руки и тянет к выходу.
— Скорее идемте отсюда! Тут слишком людно и шумно, а нам надо столько всего обсудить!