Невеста по найму
Шрифт:
– Тогда она живет с обоими!
– весело хмыкнул Палыч.
– И с таможенником и с ментом!
Евдокия удовлетворенно откинулась на спинку кресла. Она услышала все, что хотела.
– А почему ты спрашиваешь? Ты что-то...
Договорить Семинаристу не позволил сигнал офисного селектора. Митрохин быстро подошел к столу, нажал на клавишу прибора:
– Да, Нина.
– Константин Павлович. К вам из администрации. Ольга Викторовна и Валентин Олегович, - четко доложила секретарша.
– Минуточку, - попросил Семинарист
– Черт, совсем забыл. У меня встреча с людьми назначена. Саш, может, позже перетрем? Власти предержащие ждать не любят...
– Не грузись, Костян, забились.
– Вечером жду вас в ресторане.
– Договорились, - вставая и одергивая пиджак, сказал Миронов.
– Я на тебя надеюсь, Костя.
– Часиков в семь, позвони мне, Саша, скажи, куда за вами машину прислать...
Полная самых мрачных дум, обдуваемая свежим ветерком, Землероева стояла на крыльце и хмурила брови. Александр Сергеевич башкой крутил.
– Где Толя и Димон?
– пробурчал Мирон, не находя на стоянке родимого «Лексуса».
– На помойке, - невнимательно отчиталась Евдокия.
– Где?!
– Шмотки мои разыскивают.
– Какие шмотки?
– Грязные. Я, Александр Сергеевич, буду к Муромцевым возвращаться. В ресторан сегодня вы один пойдете.
– Ты чё, Дусь?
– выходя перед Евдокией, пристально глядя ей в лицо, проговорил опешивший авторитет.
– В своем уме?!
– В своем, - хмуро подтвердила Евдокия.
– Начинать надо из дома Муромцевых. В смысле, снова начинать.
Медленно подбирая слова, с максимальной убедительностью, Евдокия поведала Миронову, зачем засобиралась возвращаться в дом, откуда вероятно поступил звонок, предупредивший похитителей. Настойчиво стояла на своем: все ниточки стягиваются к семейству Муромцевых и убийству Ильи Владимировича. Николай Васильевич начал собственное расследование, в результате которого забеспокоился Доброжелатель. Если верить Шаповалову, его друг Муромец был шибко умным мужиком и оба сына могли приезжать к нему советоваться по служебным вопросам. То есть разговоры в том доме велись серьезные, касающиеся одновременно таможни и ситуации в ГУВД.
– Отсюда, Александр Сергеевич, вывод: Доброжелатель имеет непосредственное отношение к семье Муромцева. И нам в его доме нужен свой человек. Чтоб, так сказать, держать руку на пульсе событий.
– А ты не боишься, что тебя саму там пульса лишат?
– Боюсь. Но ходить с вами по ресторанам, когда Николай Васильевич неизвестно где...
– Дуся нервно передернула плечами.
– Мне надо туда вернуться, Александр Сергеевич. Надо собственными глазами увидеть, что там творится, о чем Муромцевы толкуют, кто как себя ведет... Это будет нам полезно, все сведения по розыскным мероприятиям Николая Васильевича будут стягиваться - туда. Пропал их гость и друг.
– Пожалуй, - внимательно
Евдокия пораженно уставилась на Сашу. Влиятельный рецидивист засобирался в семейство извечных врагов любого криминала?!
Нормальный ход...
Да он и с Паршиным-то двух слов связать не мог! Вечно цапались, как волкодав с волчарой!
Отважное и, пожалуй, вынужденно-вымученное решение, Евдокия сразу же отвергла:
– Это в качестве кого же вы, Александр Сергеевич, в тот дом поедете? Я там как-никак невеста.
– Как твой старший брат, моя драгоценная, - хмуро высказался Миронов.
– Ага. Хорошо придумал, братец, - ернически закивала Дуся.
– Да от вас, Александр Сергеевич, уж простите, за версту вашей сущностью несет! Вы и меня, и себя подставите. Муромцевы вмиг поймут, кто вы такой, пробьют по свои базам и - что? Вы думаете, они не выяснят, что у москвича Саши Мирона нет никакой сестры, зато его пожилая теща замуж собралась?.. А я кто тогда такая, а? Хитрая девица с лихим и темным прошлых, да?!
Миронов мрачно покривился. Его жертвенность, кажется, оборачивалась глупостью.
– Нет, Александр Сергеевич, увольте. Я сейчас надену свое грязное тряпье и поеду плакаться: я бедная овечка, всю ночь плутала по лесу, пугалась каждого куста, еле-еле обратную дорогу нашла. Я дура набитая, меня убогую и обидеть-то - что против Бога согрешить.
– Ты дура набитая, если не поняла, что сейчас в кабинете Семинариста произошло.
– А что там произошло?
– притворно изумилась Дуся.
Мирон нахмурился: Евдокия переигрывала, притворяясь тугоухой безделушкой.
– Не зли меня, сестренка. Я за тебя вписался.
– Александр Сергеевич, пожалуйста, не надо меня обижать. Вы дали слово, что я не вынесу из кабинета Константина Павловича ни единого слова, я понимаю всю серьезность положения.
– Не понимаешь. О некоторых вещах не знает даже Вася Конник.
– О господи, - вздохнула Евдокия.
– Вы имеете в виду, что Василий Никитич не знает, что его сотоварищ Константин Павлович прослушивает телефонные разговоры господина Воропаева и крепко за ним приглядывает через какого-то доносчика?
Ошалев от откровенности тугоухой овечки, Миронов оглянулся на недалекую дверь офиса портовиков и прошипел:
– Ты что? С ума сошла?! О некоторых вещах нельзя вслух говорить!
– Ну да. Конечно. Василь Никитич прикидывается разбойником с понятиями и делает вид, будто не понимает, откуда Семинарист ему жареную информацию в клюве приносит. Иначе не бывать благородному разбойнику новым смотрящим. Так, что ли?
– Ты меня, на хрен, в гроб вгонишь, Землероева!
– Ну что вы, Александр Сергеевич, мне такая честь без надобности.