Невеста поневоле
Шрифт:
Камилла сильно сомневалась в том, что принц Гедвиг вообще способен любить, но, разумеется, она не сказала ни слова.
Принцесса принесла семейный альбом. Камилла увидела, как рос принц, — сначала розовощекий малыш, маленький мальчик и, наконец, молодой человек, который так нравился сэру Горацию. В то время Гедвига отличала не только привлекательная внешность, в нем чувствовалось обаяние. Вот принц смеется со своими друзьями, стоя на ступеньках дворца, стреляет на охоте, правит четверкой лошадей, несется верхом на горячем жеребце. Трудно представить,
Камилла раздумывала, не попросить ли об отсрочке свадьбы до тех пор, пока она не поговорит с будущим мужем, но принцесса уже поднялась.
— Полагаю, дитя мое, что вы устали после путешествия, — проговорила она. — Вам нужно как следует отдохнуть, потому что завтра предстоит чрезвычайно тяжелый день. Предлагаю вам пойти в спальню и прилечь. Мы ужинаем в половине восьмого, придут лишь ближайшие родственники.
Мой сын по традиции проведет последний холостяцкий вечер со своими друзьями.
Она дотронулась до маленького серебряного колокольчика, который стоял тут же, на чайном столике. Двери открылись, и в комнату, шурша платьями, вошли две пожилые женщины, очевидно фрейлины.
— Будьте так любезны, проводите мисс Ламбурн в ее апартаменты, — попросила принцесса.
— С удовольствием, ваше высочество. — Фрейлина сделала изящный реверанс. Камилла поняла, что того же ожидают и от нее, и низко присела.
Принцесса поцеловала ее в щеку.
— Уверена, что вы и мой дорогой сын будете очень счастливы вместе. Я стану молиться за вас обоих.
Фрейлина провела девушку на верхний этаж в огромную спальню. На Камиллу произвела ужасающее впечатление кровать невероятных размеров под золотым балдахином с драпировкой из блестящей синей парчи, застеленная покрывалом из безумно дорогого кружевного полотна. Она возвышалась на помосте и полностью закрывала одну стену. На балдахине были вышиты золотом купидоны; позолоченные столы тоже были украшены купидонами.
Практически вся мебель в спальне была позолоченной. Остальные стены закрывали громадные зеркала в резных рамах, на которых летящие купидоны переплетались с сердцами и повторяли узор персидского ковра ручной работы, покрывавшего пол.
— Не правда ли, очень красивая комната? — спросила на ломаном английском графиня.
— Чудесная, — ответила Камилла, пытаясь придать голосу хоть немного воодушевления.
Она знала, что в другой ситуации искренне восхищалась бы интерьером спальни, но сейчас она могла думать лишь о мужчине, с которым ей предстояло делить это ложе.
— Ваш будуар рядом. Здесь также есть ванная.
Подумать только! Когда я начала служить при дворе, мы и мечтать не могли о таком.
— О, в самом деле великолепно, — согласилась Камилла.
Она обернулась и с облегчением увидела Розу, которая несла ей несколько платьев.
— Думаю, вы хотите отдохнуть, — проговорила графиня. — Я приду за вами за пять минут до ужина, чтобы вы успела спуститься
— Благодарю вас, это очень любезно с вашей стороны.
Графиня сделала реверанс и удалилась.
Камилла подождала, пока за ней закроется дверь, и обратилась к Розе.
— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросила она. В ее голосе чувствовалось беспокойство и неуверенность.
— О, мисс, все так странно, вы просто не поверите, если я скажу, кого только что видела в коридоре, когда вышла из комнаты для прислуги.
— Понятия не имею, — ответила Камилла. Кого же?
— Китайца, — сообщила Роза.
— Ки-тай-ца! — Камилла почувствовала, что не может говорить.
Роза кивнула.
— С косичкой, — хихикнула она, — с длинной косичкой, мисс.
Ужин тянулся так долго, что Камилла боялась заснуть от скуки. Как и говорила принцесса, пришли только близкие родственники. В общей сложности собралось восемь человек, и почти все они выглядели такими дряхлыми, что удивляло, как они вообще смогли доехать до Мельденштейна, не говоря уже о том, что им еще предстояло выдержать свадебную церемонию. То были тетушки и дядюшки Гедвига, они чрезвычайно медленно пережевывали пищу и говорили, только полностью прожевав. Их квохчущие высокие голоса делали и без того непонятный Камилле язык еще более невнятным.
Если они говорили что-то важное, принцесса переводила Камилле их слова. В основном же она считала их неимоверно скучными и занималась тем, что рассказывала своей будущей невестке о красотах Мельденштейна и о храбрости предков ее умершего мужа.
Одна из родственниц, старая дева лет семидесяти, говорила по-английски. Она так жеманно рассуждала о предстоящей свадьбе, что ввела Камиллу в краску.
— Полагаю, мисс Ламберт, вам бы очень хотелось, чтобы ваш привлекательный жених сидел сейчас рядом с вами, — насмешливо подчеркивая каждое слово, обратилась она к Камилле.
Камилла посчитала, что эта реплика не предполагает ответа, но прежде, чем она успела произнести хоть слово, принцесса резко сказала:
— У Гедвига сегодня холостяцкий капустник.
— У вас неверные сведения, — ответила кузина, в восторге от того, что она может первая сообщить новость. — Я слышала, что ваш непослушный Гедвиг отказался его проводить. Кузен Рудольф пришел в ярость, что его не пригласили, но, когда он спросил о причине, принц ответил, что у него не вызывают интереса старомодные глупости.
Со стороны других гостей раздались возгласы возражений. Принцесса выглядела очень рассерженной.
— Мне кажется, что Гедвиг достиг того возраста; когда сам может решать, как ему проводить свое время, — ядовито сказала она.
— Но отказаться от последнего вечера со своими друзьями-холостяками — значит нарушить традиции, — настаивала кузина. — Возможно, он предпочел бы поужинав вместе с нами и со своей хорошенькой невестой. Вы приглашали его?
Принцесса поднялась из-за стола.