Невеста поневоле
Шрифт:
Звала маму. А пришел Эрей Авель.
Он просто снял крышу и убрал стены дома, где я лежала, взял меня на руки и унес…
Ветер ласкает по нервам, играя на них, как на струнах. Всегда мечтала летать. Вижу город под собой, что стремительно уменьшается в размерах. Какая–то часть разрушена. С чего бы это?!
Могучие руки держат меня и совсем не приносят боли.
Солнце скользит лучами по белым волнам. Облака подо мной, будто белые сливки, что так и хочется лизнуть. Зеленый остров, висящий в небе, приближается стремительно. От порывов ветра протрезвела, освобождая мысли от боли и безумия.
Что такое счастье, мама? Это когда рада тому, что есть и больше ничего не надо, доченька. Нет, мама. Счастье – это когда от тебя… твоих предрассудков ничего не осталось, и ты прикасаешься к нему.
Сильные и заботливые руки опускают меня в золотой благоухающий омут. Почему–то я знаю, что это пыльца в чистом виде, приправленная всей необходимой магией. Пыльца людей–бабочек клана Эрей, что предназначена для подаяния своей королеве Клесане. Их последний сбор урожая.
Отдаленные голоса членов клана Эрей несут укор и полны отчаяния. Но Эрей без имени не слушает их, он делает свое дело, ни секунды не сомневаясь. Спасает меня, мою красоту и как следствие психику. Нельзя оставаться нормальной после тех ощущений. Я это знаю, жила в мире информационных технологий.
Мой разум отчищается от боли и ее следов, магия пыльцы затирает воспоминания об этом, размывает их, отдаляет. Она изгоняет все черное, что впитало мое тело и разум. Всего лишь страшный сон, что уже не вызывает резких эмоций и ассоциаций.
Я счастлива, потому что он рядом, смотрит на меня с такой заботой.
И меня совсем не смущает, что видел такой жалкой. Вдобавок, я еще и голая. Зато кожа на месте и волосы отросли. Так… стоп. Почему они золотые?!
Белую, нежную кожу пальцев ласкает травка, как приятно еще ощущать. Мне нужно вылезать отсюда, но он продолжает сидеть рядом. Все мое тело чешется, я хочу поскорее окунуться вон в тот водопад, что несется с небес прямо на лужайку и почему–то не растекается по ней.
– Эрей Валерия, – произнес Эрей без имени с такой мягкостью, что меня стало клонить в сон.
– Эрей Авель, спасибо тебе.
– Я Эрей без имени, – прошептал с неким укором и попытался сделать строгий вид. Ты мой хороший...
– Я нарекаю тебя этим именем, аминь, – произнесла и улыбнулась.
Улыбнулся в ответ.
– Тебе лучше, Эрей Валерия?
– А как я выгляжу? – Хмурюсь с улыбкой. Хочется кривляться и радоваться рядом с ним, как маленькой беззаботной девочке.
– Если я скажу, что красота – это всего лишь пыльца. Ты поймешь меня?
– Это я тебе говорила. Слова твоего брата–близнеца.
– Эрея Авеля?! – Гигант вскочил, тем вызвал мое беспокойство.
Сжалась вся в золотой воде, обхватив себя руками. А он обошел сзади и опустился ко мне. Прямо ухом к моей голове прислонился. Ощутила блаженство, когда почувствовала тепло его тела.
– Если он произнес наставление, Эрей Валерия, прошу, перескажи его мне, – простонал гигант. – Это высшая честь для меня. Я и не надеялся, что узнаю его последние слова. Эрей Валерия, молю…
Волнение захлестнуло мою настрадавшуюся грудь. Некий страх добрался до моей обновленной кожи. Если это всемогущее существо чувствует слабость… мой защитник, покровитель, любовь
Почему меня посещает именно эти мысли?! Я боюсь за него. Не хочу терять! Не допущу этого!
Вспомнила наставление Эрея Авеля, будто снова очутилась на Земле, на той поляне, ощущая всю ту боль предстоящей утраты.
– Красота – пыльца. Сложно создать, легко испортить. Но красота всего лишь пыльца, а Душа – крылья, летать можно и без пыльцы.
Произнесла и почувствовала, что каждое слово пропитано магией. И оно не может быть ложью, не может быть искажено или передано иной интонацией.
Дождь потревожил лужицу, в которой я лежу. Неспешные капли, одна, две, три… Гигант отошел, присев на траву. А я затаила дыхание и не стала смотреть, как сильный мужчина плачет.
Не спрашивала, что с ним, и почему он так реагирует на, казалось бы, истину, простые слова… и в чем тут печаль? Скорбь по погибшему брату? Мне тоже передалась его грусть. Хотела обнять, попыталась подняться вопреки своему смущению. Это показалось мне таким ничтожным по сравнению с тем, что мы с ним переживали. Но что–то держало и не давало вырваться из этого целебного раствора пыльцы. Или я настолько ослабела?!
До моего сознания, наконец, дошло, что мы оба оплакиваем Эрея Авеля…
Вскоре он поднялся, будто ничего и не произошло.
– Мне нужна одежда, – проговорила робко, чувствуя стыд за свои низменные потребности и предрассудки.
В глаза ему смотреть не могла. Боялась увидеть нечто иное. Другого Эрея без имени, другого владыку над людьми.
Он не ответил. Когда унесся куда–то, почувствовала обиду и отчаяние. Сумела подняться на обессилевших ногах, пройтись до края обрыва, посмотреть на белые облака и даже увидеть другие плавающие в небе островки. А еще я заметила дворец Мор! Он был довольно далеко и высоко. Но я вспомнила свой сон, где видела Алину. Ту гору и золотые струи. По ним и сориентировалась сейчас.
Мой синий человек–бабочка вернулся довольно неожиданно. Пришлось прикрываться и сдерживать визг возмущения. В его руках было нескончаемое количество бальных платьев. Он высыпал передо мною все это, опустив глаза, и унесся прочь.
На этот раз знала, что он вернется и пошла к водопаду, что лился из неоткуда. Впереди возникло озерко, дно которого оказалось прозрачным, и я увидела облака. Стоит ли плавать?! Подошла ближе к травянистому бережку, зачерпнула воды. Холодная, бодрящая, такая чистая… Хлебнула на свой страх и риск. Пить ведь хотелось жутко! Умылась, помочила ножки. Сил прибавилось.
Закончив гигиенические процедуры, я вернулась к платьям. Крови и иных следов насилия на шикарной одежде не обнаружила. С облегчением выдохнула.
Долго выбирать не стала. Все самое–самое. Но предпочла синее, да попышнее. Чтобы понравилось Эрею Авелю. Со шнуровкой на спине не справилась, без помощниц не обойтись. Но ничего не поделаешь, оставила, как есть. Только надела платье, как он появился из–за облаков.
Посмотрела на него с укором. Подглядывал, значит. Ответил снисходительным взглядом. Вижу, что отошел от депрессии, мой бедненький. Вид нормальный, или даже счастливый?