Невеста с последствиями
Шрифт:
Прямой твёрдый взгляд, плотно сжатые губы, спокойный, но всё равно суровый вид. Прямая спина, расправленные плечи, твёрдая походка.
Костюм тёмно-синего цвета.
И то, как он чуть отвёл в сторону руку, словно бы прикрывая того, кто стоял у него за спиной.
Точнее, стояла.
Там была… Тьма, там была я.
Лет на двадцать старше, с более глубокими и вместе с тем мягкими чертами лица, с моими синими глазами и нежной улыбкой на губах.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что это за женщина.
Но
— Ада? — Мягко, тихо, словно не веря.
Мы, словно зеркальное отражение, чуть подались в одну сторону, чтобы получше разглядеть друг друга через мужское плечо.
Каковы шансы в моём возрасте сойти с ума? Возраст вообще на это влияет?
Потому что поверить в то, что я сошла с ума, мне куда проще, чем принять простую мысль о том, что…
— Мама? — Ужасно глупо! — П…папа?
Представляю, какой идиоткой я выглядела со стороны, но…
Это правда они? Правда мои родители? Правда те, кого я столько лет считала погибшими?
Я же… я с детства была уверена: моей семьи нет. Я одна. Все мои родные погибли.
А теперь… это просто не поддаётся осознанию.
Одна часть меня хочет обнять весь мир и кричать так громко, как только возможно, чтобы поделиться с окружающими своим счастьем, потому что эта немного наивная часть меня была просто по-детски рада всему, что происходило в последние дни.
Но была и вторая часть. Подозрительная и не доверяющая людям. Сомневающаяся во всём и во всех. Уверенная в то, что я нужна только мне и больше никому.
Я была бы полной идиоткой, если бы взялась утверждать, что женщина, на которую я похожа столь ярко и заметно — не моя мать.
— Ада, детка, — в тёмно-синих глазах заблестели слёзы, после чего женщина убрала преграждающую ей путь руку мужчины и несмело шагнула ко мне.
Я, словно завороженная, сделала шаг к ней.
И ещё один — одновременно.
Мы столкнулись где-то в середине, не дойдя друг до друга каких-то полшага.
Не было громких рыданий и объятий, как с бабушкой.
Была настороженность, боязливость, осторожный интерес, с которым мы разглядывали наши в чём-то почти одинаковые лица.
Мы обе знали, кто стоит перед нами.
И мы обе в равной степени боялись… сказать что-то не то, сделать что-то не так, спугнуть другого или не понравится.
Наверно, это очень глупо, но…
Грэйс Оркоми не выдержала первой.
Сделав крохотный шажок, она подняла ладони, коснулась моих лопаток и очень-очень осторожно, словно боясь сломать, прижала к себе.
Я чувствовала, как громко бьётся её перепуганное сердце.
Чувствовала, как частое дыхание короткими вдохами наполняет и опустошает грудь.
Чувствовала, как дрожат её руки — холодные настолько, что это ощущалось даже сквозь ткань моей кофты.
Ей было
И она, как и я, хотела понравится и не хотела разочаровывать.
Наверно, именно поэтому я заставила себя побороть страх и осторожно обнять её в ответ.
Глава 50
— Дэми-и-ис, — похоже, кто-то возвращался домой пьяненький.
От последней совершенно нерадостной мысли я глупо хихикнула и тут же прижала ладонь ко рту, недобрым словом вспоминая своего… папочку.
Замечательный оказался мужик! Это он только на первый взгляд был такой весь суровый, серьёзный, важный, а на самом деле больше мамы плакал, пока нас с нею обнимал и всё не переставал говорить о том, как он скучал и как бесконечно рад, что нашёл меня.
А ещё у меня был братик! И две сестрички! С последними мы будем знакомиться завтра — мы решили, что лучше вливать меня в семью постепенно — а вот с братиком познакомились уже сегодня. Мама по секрету призналась, что, не считая её с папой и лекарей, мы с бабушкой — первые, с кем познакомился совсем крохотный и всё время спящий айэр Фернард Оркоми.
Мама с папой поэтому на свадьбу к племяннику и не пошли, что были немножко заняты: рожали…
В общем, когда со слезами и знакомством было покончено, бабушка откуда-то принесла тёмную стеклянную бутылку. На укоризненное «бабушка Орви!» не отреагировала никак, бутыль на стол водрузила и торжественно велела пить за счастье семьи всем, кроме мамы: она всё же только пару дней назад мамой стала, у неё молоко и кроха, так что ей нельзя.
Папа пить отказывался, тогда бабушка ему мою ладонь с рисунком показала: выпил махом и свою порцию, и наши с бабулей. Но мы не жадные и всё понимающие, так что щедро налили ему ещё.
«Ещё» оказалось ненужным — бабушкина настойка, как выяснилось, уносила с двух глотков.
Выяснять, к несчастью, пришлось на собственном опыте.
В общем, я нахрюкалась. В зюзю просто.
Довела себя до того состояния, в котором пришлось трижды перестраивать портал, потому что он куда-то не туда строился, и теперь дорожка внутреннего двора Дэмиса Йэхара размывалась у меня перед глазами.
Только изредка мелькали какие-то странные огоньки, которых раньше тут, кажется, не было.
В доме было темно. Решив, что Дэмис просто лёг спать, решив меня не дожидаться, я осторожно прокралась вначале в ванную, а затем и в свою спальню, где уснула даже раньше, чем завалилась на не разобранную постель.
* * *
Утро было просто мучительным.
И началось оно с отвратительного пения каких-то особенно извращённых птичек, поселившихся у меня под окном. Они не пели — они визжали, явно измываясь над моим слухом, нервной системой и трещавшей по швам головой.