Невеста сердится (Избранник из мечты)

Дайер Дебра

Эмили вздрогнула, когда раздался стук в дверь.

— А, это, должно быть, твой супруг, — сказала Одри, устремившись к двери.

Эмили порывисто вскочила.

— Что ему нужно?

Одри обернулась, и на губах ее появилась ласковая улыбка.

— Полагаю, он хочет лечь спать, дорогая.

— Здесь?!

Одри рассмеялась.

— Ну к чему такая стыдливость, Эмили?

— Но… — Эмили лихорадочно соображала, какую бы выдумать причину, чтобы не впустить его сюда. — Мама… я… он…

— Успокойся, дорогая. — Одри остановилась у двери

и, взявшись за ручку, улыбнулась Эмили. — Конечно, вы с майором не успели привыкнуть друг к другу — ему так спешно пришлось уехать, — и ты немного стесняешься. Но скоро все изменится. У вас впереди целая жизнь. Успеете узнать друг друга получше.

Эмили не двинулась с места. Когда негодяй вошел, сердце ее едва не выскочило из груди.

— Спокойной ночи, дорогие мои, — сказала Одри, закрывая за собой дверь.

Он выгнул бровь, и в темных глубинах его глаз сверкнули озорные огоньки.

— Ты так нервничаешь, любимая.

— Это потому, что у меня по спальне разгуливает негодяй.

Саймон прислонился плечом к резному столбику кровати.

— Ну, пристало ли новобрачной в таком тоне говорить о своем муже?

— Вы мне не муж. — Эмили поплотнее запахнула на груди полы халата. — И если вы воображаете, что я поддамся…

Он перебил ее:

— Успокойся. Я насильно никого в постель с собой не укладываю. Поверь, я не стану принуждать тебя к выполнению постылых супружеских обязанностей.

«Даю тебе слово». Неужели она показалась ему настолько непривлекательной, что он даже не попытается ее соблазнить? Гордость ее была уязвлена.

— Ну конечно, я могу не опасаться, раз мне дал слово джентльмен столь безупречной репутации.

Он приложил руку к сердцу.

— Не бойтесь меня, мисс Мейтленд.

И Эмили почему-то ему поверила. Этому наглецу. Этому шарлатану.

Саймон оглядывал ее спальню, и Эмили, наблюдая за ним, вдруг подумала, что этому мужчине никогда не приходилось ничего навязывать женщинам. Что он способен очаровать любую женщину так же легко, как и сразить врага. Одним взглядом он мог заставить любую женщину понять, что это такое — почувствовать себя подлинно женственной. Одним поцелуем мог сломить ее волю. И тут Эмили по-настоящему испугалась.

— Скажи-ка мне вот что. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Почему, собственно, ты вдруг решила выдумать себе мужа?

— Это вас не касается.

— Неужели не нашлось мужчины, который согласился бы терпеть твой нрав в придачу к твоей красоте?

Эмили пришла в негодование.

— Очень многие хотели на мне жениться.

— Однако ты никого не выбрала. — Он коснулся пальцами бледно-желтого шелкового покрывала, которое лежало сложенным в изножье кровати. — Почему?

Эмили следила за тем, как его пальцы скользили по шелку, и у нее возникло какое-то странное чувство. Что-то очень интимное было в том, что она наблюдала за тем, как эти длинные, изящные пальцы касаются ее постельного белья.

— В мои намерения не входит объяснять вам мои мотивы.

— Понятно. — Он отошел от постели. —

Итак, мне придется удовольствоваться собственными выводами.

И он пошел на нее — она отступила на шаг.

— Что это вы затеяли?

Он улыбнулся:

— Собираюсь проверить одну свою теорию.

Он подходил все ближе — она отступила еще.

— Держитесь лучше на расстоянии!

Он покачал головой:

— Но мою теорию нельзя проверить на расстоянии.

Эмили отступила еще на шаг и уперлась в низкий подоконник открытого окна возле ее туалетного столика — и вдруг почувствовала, что теряет равновесие. Она ахнула и взмахнула руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь, и стала падать назад, в разверстую тьму открытого окна.

— Осторожно! — крикнул Саймон, схватив ее за руки и резко дернув к себе.

Она ударилась о его крепкую грудь, с шумом выдохнула и, не успев ни о чем подумать, прильнула к нему, обхватила его руками за талию, почувствовала под щекой белый галун, пропущенный по груди, и грубую шерстяную ткань мундира. Она дрожала всем телом в его объятиях.

— Боже правый, Эм, — шепнул он, крепче прижимая ее к себе. — Еще чуть-чуть, и…

Еще чуть-чуть, и… Она учащенно дышала, и с каждым вдохом до ее обоняния доносились интригующие запахи кожи, шерсти и мужчины.

— В мои планы не входит стать вдовцом раньше, чем я успею вкусить радостей семейной жизни.

Она чуть отстранилась и посмотрела в его бездонные глаза.

— Неужели мне надо напоминать вам, что на самом деле мы не женаты?

— Нет, мне об этом не надо напоминать. — Он улыбнулся. И на правой щеке его появилась ямочка.

Она ясно сознавала, что сильные руки все еще обнимают ее, длинные пальцы сжимают ее талию. Но не могла найти в себе силы высвободиться.

— Если бы мы и в самом деле были женаты, то не стояли бы сейчас вот так, — сказал он.

— Не стояли бы?

— Нет. — Руки его скользнули по ее спине вверх, под распущенные волосы, и тепло разлилось по ее телу, проникнув через шелк пеньюара и полотно ночной сорочки. — Если бы мы были по-настоящему женаты, я бы сейчас лежал с тобой в этой большой мягкой кровати.

Эмили все смотрела в его глаза, не в силах оторвать взгляда от плясавших в них огоньков.

— Если бы мы были по-настоящему женаты, — он легко коснулся губами нежной кожи под ее ухом, — я изучил бы все роскошные изгибы, все изящные черты… — Он куснул ее за мочку уха. — Все укромные уголки твоего тела.

Эмили задрожала. «Если бы мы по-настоящему были женаты» — мысль эта рябью пробежала по поверхности того укрытого от глаз озера тоски и желания, которое разливалось все шире в ее душе. Она почувствовала, как что-то изменилось внутри ее и она помимо воли потянулась к нему. Грудь ее коснулась его груди, с губ сорвался жаркий вздох. Она почувствовала, как напряглись его мышцы.

— Ты такая красивая, — прошептал он, касаясь губами ее щеки.

Эмили чувствовала, что воля ее слабеет. Боже, необходимо было прекратить это.