Невеста Северного Волка
Шрифт:
— Боишься, что здесь таких маленьких норманнов, как ты, едят на завтрак? — отозвался рослый рыжеволосый северянин.
Большой Фоки, как и любой викинг, верил лишь в истинных Богов, а не во всяких там духов и силы стихии. Он был уверен: опасаться стоит не духов, а фанатичных духопоклонников. И это Богами забытое место, похоже, было местом обитания оных. Каких только слухов не ходило о кочевых племенах, обитающих в этих краях! Якобы те пьют кровь и едят плоть пришлых воинов, таким образом забирая себе их силу и выносливость. Развешивают черепа и украшают их костями свои жилища. И много чего ещё.
И
— Ещё ни один дух не выстоял против моего меча, — брезгливо сплюнул он и, будто в подтверждение своих слов, обхватил огромную рукоять не менее огромной ладонью:
— Араб, в последний раз спрашиваю, куда ты нас заманил? — обратился он к непонятному существу, скрюченному под правым бортом в три погибели.
— Фоки, зажги факел, — одёрнул его до сей поры молчавший северянин. Этот крупный викинг считался их предводителем.
Обветренную кожу его лица исполосовало несколько длинных шрамов от медвежьих когтей, отчего вид северянина казался ещё более устрашающим. По могучим плечам разметались пряди каштановых волос, побелевших от морской соли и палящего солнца. А взгляд нетипичных для викингов тёмных глаз напряжённо всматривался в беспроглядный туман. Сейчас он нёс ответственность не только за свою жизнь, но и за жизни своих уцелевших воинов.
После почти месяца, проведённого в море, их запасы еды были на исходе. Питьевой воды и вовсе не осталось. Многие из них сошли с ума, начав пить солёную морскую воду. В живых остались самые стойкие северяне, да и те были на исходе своих сил. Поэтому какие-то поверья о злых духах было самым меньшим, что сейчас волновало их предводителя.
Большой Фоки замолчал и, сопя сквозь густые усы, выбил искру, как и было наказано. Следом он натянул тетиву своего лука и выстрелил, а через миг послышался всплеск — горящая стрела с шипением упала в море.
— Эдак мы разобьёмся о скалы, даже не увидев их у себя под носом, — пробасил он.
Видимость действительно была очень низкая, вернее, её практически не было. И только по голосам соплеменников можно было определить, что два драккара с уцелевшими северянами на борту всё ещё с ними.
— Стреляй ещё раз, — согласился вождь, пытаясь рассмотреть хоть что-то сквозь сизый туман.
— Поганое место, — повторил Ньёрд Остроглазый, наблюдая за тем, как ещё одна стрела взмыла ввысь. — Нужно как можно быстрее пополнить запасы и отплыть отсюда прочь.
Повисла напряжённая тишина, как северяне ни прислушивались, они не услышали ни звука: ни всплеска о воду, ни удара о сушу.
А в следующий миг стрела с горящим наконечником вернулась назад! Она вонзилась в свёрнутое полотнище паруса и его охватило огнём.
Одновременно с разгорающимся пламенем из тумана угрожающе выплыл мыс, возвышаясь над судами, как огромное мифическое существо.
— Сушить
Но было поздно. Острые камни пробили дно драккара, и судно начало стремительно наполняться морской водой.
У второй быстроходной ладьи не было ни единого шанса увернуться от слишком быстро приближающейся отвесной скалы. Зацепившись за корму первого судна, драккар накренился и врезался в неё боком. Та же участь постигла и третий драккар.
А Яра в это время стояла на вершине утёса и наматывала на наконечник стрелы ещё один лоскут, оторванный от подола её туники. Поднесла тот к пропитанному маслом и горящему древку чужой стрелы и, подождав пока лоскут воспламенится, натянула тетиву. Она, так же как и незваные гости, не могла ничего рассмотреть. Зато она прекрасно ориентировалась по слуху, и это умение в который раз ей пригодилось.
Выстрел пронзил огненной чертой плотный сумрачный туман, и свёрнутое полотнище последнего судна тоже охватило пламя, стремительно побежав вниз.
Она до сих пор корила себя, что поверила на слово Индегерде, и уже заранее готовилась к худшему. Вместо целого войска северян к их берегам приближалось всего три судна. Ей, повидавшей у стен Винсдорфа две сотни таких же, эти три ладьи уже не казались большой угрозой. По крайней мере, их шансы отбиться не выглядели так абсурдно ничтожно.
Так уж повелось в рядах уэссекской армии: никогда не идти в бой с теми, чьему слову нельзя доверять. Ведь на поле боя ценой ошибки может стать жизнь. И в Англии своим боевым товарищам Яра доверяла, как самой себе. Она допускала, что для Индегерды три — всё одно что полдюжины. Но и полдюжины отличить от войска мог даже человек, не наученный грамоте и первичным навыкам счёта. И сейчас Яра готова была биться об заклад, что Индегерда нарочно подняла панику, — это заложено в её склочной натуре. Для себя же девушка решила, что если она сегодня выживет, то непременно поквитается с этим подлым созданием.
— Борс, — окликнула она кузнеца, — сколько у нас стрел?
По тому, как кузнец замялся, Яра поняла, что счёту он тоже не научен. Зато помощь его оказалась очень кстати. Как единственный муж в поселении, Борс вызвался идти к берегу вместе с Ярой.
Единственное, чего девушка не могла понять, — почему при наличии кузнеца дела с оружием у них обстоят настолько плачевно.
Что ж, их всех ждут большие перемены. Если, конечно, исход сегодняшней битвы решится в их пользу.
— Когда дам сигнал, тяни за верёвки, — скомандовала она, попутно пересчитывая стрелы. Их было мало, и если план не сработает, придётся отбиваться одним клинком. А кроме него имелось лишь два проржавевших от старости меча, настолько тяжёлых, что удобнее было бы драться голыми руками.
— В каких Богов вы верите, Борс? — тихо поинтересовалась Яра, чтобы немного отвлечься.
Снова натянув тетиву каким-то чудом уцелевшего в закромах лука, Яра застыла в ожидании. Неспокойные в'oды уносили пришлых прямо в расставленные у мыса рыболовные сети. Сквозь сумрачную пелену бурого дыма и густого тумана, виднелось лишь смутно различимое пламя. Но Яре не нужно было зрение, достаточно одного лишь слуха, чтобы сразить каждого, кто миновав сети, всё-таки достигнет берега.