Невеста скандального шпиона

Брэдли Селеста

— Такая хорошая погода для путешествия…

Натаниэль потянулся к поводьям кобылы и заставил обеих лошадей остановиться.

— Я хочу, чтобы ты постояла спокойно и ответила на мой вопрос в этот раз.

— Ох, я действительно предпочла бы не отвечать.

— Вилла!

— Не надувайся передо мной. Я не боюсь кобр.

Кобр? Натаниэль замигал.

— Ч-что? Почему ты говоришь мне что-то в этом роде?

Вилла пождала губы.

—

Ты подумаешь, что я странная.

Натаниэль приложил руку к сердцу.

— Я обещаю, что мое мнение о тебе не изменится.

Она колебалась, с подозрением относясь к его заявлению. Затем пожала плечами.

— Ох, ну хорошо. Это всего лишь игра, в которую я играю. Иногда людей очень трудно понять. Я считаю, что становится легче предсказать, как они будут себя вести, если я разгадаю, какой вид дикого животного они напоминают. Например, Мойру можно сравнить с бурым медведем.

Так как Натаниэль непосредственно испытал тяжеловесную заботливость Мойры, то ему это сравнение показалось хорошим. Игра? Могло ли это все на самом деле быть из-за ее чрезвычайной догадливости?

— Так ты находишь меня похожим на змею? — если все это окажется глупой шуткой, он сможет притвориться оскорбленным.

— О, не обижайся! Если ты поймешь змей, тебе они очень понравятся, я уверена.

— Но Вилла, — тихо сказал он. — Почему кобра?

— О, по многим причинам! — она начала загибать пальцы. — Кобры на самом деле очень застенчивы, и не любят, чтобы их беспокоили. Когда же их потревожат, они устраивают внушительную демонстрацию своей свирепости, раздувая свой капюшон и раскачиваясь, но в действительности это по большей части лишь видимость. Они атакуют, только когда они должны атаковать, — она нерешительно улыбнулась ему. — Как и ты.

— Я не ядовитый, — напомнил ей Натаниэль, хотя внутренний голос напомнил ему, что его позор вполне может быть заразным.

Она пожала плечами.

— Я не сказала, что это совершенное представление.

— И я никогда не «надувался» перед тобой — до этого момента, во всяком случае, — Натаниэль не был в восторге от ее проницательности. Кто бы мог подумать, что пышная сельская мисс может иметь такой острый ум? Если, конечно, все было из-за ее ума.

Вилла вздохнула.

— Это всего лишь игра, — медленно сказала она, как будто обращаясь к дурачку.

Натаниэль нахмурился.

— Так ты решила, что я кобра. Что это меняет?

— Нет, не просто любая кобра. Королевская кобра. Naja hannah. У меня есть книга, которая очень хорошо их описывает. Они живут в Индии. Они очень большие и красивые, но самые застенчивые из всех кобр. Они отступят даже перед ребенком.

Замечательно. Теперь я еще и трусливая змея.

— Достаточно. Ты собиралась объяснить, как я оказался рядом с тропинкой, без сознания.

—

Я бы предпочла поговорить о змеях.

— Вилла.

Она вышла из себя.

— Ну, хорошо. Считается общеизвестным фактом, не только в Дерритоне и Эджетоне, но и среди всех окрестных ферм и общин, что я приношу несчастье.

Дьявол. А он как раз начал думать, что она более искушенная. Она просто суеверная сельская мисс, в конце концов.

— Ты же не веришь в эту ерунду, не так ли?

— Я хотела бы, чтобы это было ерундой. Хотела бы, чтобы это была всего лишь глупая сказка, но больше всего мне хотелось бы, чтобы это было о ком-нибудь другом.

Натаниэль потер затылок.

— Так ты веришь, что ты приносишь несчастье?

— Некоторые сказали бы, что я колдунья.

Ха. Она больше похожа на шалунью.

— Кто сказал бы это?

Она отогнула один палец.

— Уэсли Мосс, например.

Натаниэль попытался отыскать глубоко в себе запасы терпения.

— Вилла, будь любезна, просто расскажи мне все так, чтобы мне не приходилось вытягивать это из тебя слово за словом. Ты полагаешь, что тебе сопутствует невезение?

— О, нет, у меня замечательная удачливость. Я всегда первая нахожу ягоды весной, и мои кексы никогда не проседают. Это только мои поклонники.

— Такие, как этот Уэсли Мосс?

— Да, бедный Уэсли был одним из моих самых знаменитых случаев. Конечно, это могло быть из-за того, что он на самом деле зашел так далеко, что поцеловал меня. Или попытался это сделать.

— Так что с ним случилось? Неужели это ужасное проклятие поразило его насмерть? — ухмыльнулся Натаниэль.

Вилла совершенно серьезно покачала головой.

— Нет, слава Богу, хотя он был близок к этому. Но он пришел в себя только через несколько недель, и я слышала, что сейчас он снова начал ходить.

Натаниэль был потрясен.

— Что ты с ним сделала?

— Я не сделала ничего. Это была не моя вина, что он упал в поток воды, который вращает мельничное колесо. Я только пыталась оттолкнуть его. Он никогда не должен был позволять своим ногам запутываться в моем вязании подобным образом.

— Так он пострадал, когда упал в поток?

— О нет, упав в поток, он только вымок. Это водяное колесо мельницы покалечило его.

— Он упал под колесо?

— Не сразу. Это было после того, как мостки разрушились под ним, когда он пытался выбраться из потока.

— Мостки? — Господи Боже, может быть, она на самом деле приносила несчастье?

— Да, когда он поймал большую палку, которую я протянула ему, чтобы помочь выбраться из воды. Или, скорее, попытался поймать. Он ни за что не должен был отпускать стену мельницы, за которую держался.