Невеста скандального шпиона
Шрифт:
Никаких шансов. Он без сомнения не находился в том состоянии, чтобы ходить. Опустив подбородок на один кулак, она посмотрела на него. Она никогда не была так близко рядом с мужчиной, особенно рядом с таким великолепным экземпляром.
Никто из мужчин, которых она знала, не подойдет к ней близко, даже если они и были бы расположены к ней. Тем более ни один из них не поцелует ее, после того, что случилось с бедным Уэсли Моссом. А теперь, после Тимоти, ее репутация без сомнения станет известна везде и всюду.
В самом деле, она может прожить остаток своих дней и не узнать,
Она наклонилась над ним, надвигающаяся темнота придавала ей храбрости. От него замечательно пахло специями, лошадью и каким-то головокружительным запахом, который она не могла назвать, но на который так или иначе реагировала.
Сделав еще один глубокий вдох, Вилла предположила, что она смогла ощутить исходящий от него запах приключений. Этот мужчина обонял ароматы разных уголков мира, она могла держать на это пари. Он вдыхал воздух в экзотических местах, таких как пыльные улицы Каира или благоухающие салоны Вены.
Он мог прямо сейчас быть на пути в Лондон. Эта дорога не вела туда, но Вилла знала, что, в конце концов, она пересекает большую дорогу к югу от Дерритона, хотя она никогда и не была так далеко. Только представить себе, Лондон!
Вилла покачала головой. Это было глупо. Но все же даже ощущение губ этого мужчины под кончиками своих пальцев заставило ее затаить дыхание и практически умирать от любопытства.
Никого не было рядом. Никто никогда, никогда не узнает.
Медленно скользя вверх по груди незнакомца таким образом, который привел ее в бездыханное состояние еще раз и по-новому, Вилла колебалась. Разве это правильно — целовать кого-то без его разрешения? Тимоти сначала очень вежливо спросил ее об этом. Не то чтобы это принесло ему какую-то пользу, с этими сломанными костями и всем прочим.
— Вы не возражаете, если я поцелую вас?
Отлично, он могла совсем правдиво ответить, что с его стороны не было протеста. Пробежав кончиком языка по своим губам, Вилла прижала их к губам симпатичного незнакомца.
Это было прекрасно, что и говорить, но в каком-то смысле не то, что она ожидала. С разочарованным вздохом, она соскользнула с его груди и спряталась в траве рядом с ним.
Он был в ужасном беспорядке, его пальто закрутилось вокруг него и его конечности неуклюже разбросаны. Если она уйдет и кто-то другой обнаружит его в таком виде, ему вероятно будет неудобно за свой неопрятный внешний вид. Не говоря уже о том, что желание привести его в порядок обеспечивало для нее повод прикоснуться к нему еще раз.
К тому времени, когда она передвинула его к своему удовлетворению, она снова была бездыханной. Разве это не странно, что прикосновение к твердому бедру или к большой, загрубевшей руке может лишить человека дыхания? Возможно, ей следует прекратить прикасаться к нему, если она хочет облегчить себе дыхательный процесс.
Опираясь на локти и закинув голову назад, Вилла рассматривала наступающий сумрак. Она может оставить его сразу же, как только успокоятся шершни. Она ушла бы как можно скорее, потому что он все еще не
Она уйдет сразу же, как только шершни затихнут…
Глава 2
Комната, спрятанная в башне Вестминстерского дворца, едва ли заинтересовала бы неподготовленного наблюдателя, потому что это была просто круглая комната, чьи закругленные стены с промежутками были украшены арочными панелями, изображающими нелепые идиллические сельские сцены, выписанные неизвестным художником предыдущего века. Краски потускнели от сажи и небрежного ухода, сделав смуглыми пухлых крестьян, изображенных там. Но никто этого и не заметил.
В центре комнаты под вовсе не изящной люстрой стоял один круглый стол с четырьмя стульями, стоящими на одинаковом расстоянии друг от друга. Стулья были почти одинаковыми, но были небольшие отличия в причудливой резьбе, украшающей их деревянные спинки. Среди большого количества изображенной растительности, можно было различить — если посмотреть внимательно — разные пары глаз, вырезанных на каждом стуле.
Одна пара глаз была похожа на глаза рептилии. Другая пара напоминала пристальный взгляд хищной птицы. На третьем стуле безошибочно различались раскосые глаза лисы, и последний изображал мощный лоб и глубоко посаженные глаза льва.
Королевская четверка была в сборе.
Или, во всяком случае, Королевская двойка. Сегодня присутствовала только половина из четырех членов самого избранного и эксклюзивного джентльменского клуба, отборной группы, которая тайно консультировала премьер-министра и Короля — четверо блестящих, принципиальных мужчин, с таким глубоким чувством чести и преданности Англии, что никакое количество власти или обещаний не смогут поколебать их убеждения.
Они даже отбрасывали свои имена и титулы внутри своего секретного круга. Никаких «Лорд Такой-то» или «Граф Этакий». Здесь были только Лиса, Сокол, Лев и Кобра.
В настоящий момент, Лев и Сокол были на месте. Из-за различных обстоятельств, находящихся вне их контроля, Лиса и Кобра отсутствовали.
Лиса имел довольно приемлемое оправдание. Пожилой государственный деятель был при смерти, и за ним ухаживала его прелестная жена, которая была намного моложе его.
У Кобры не было такой защиты, он был всего лишь где-то на полпути через всю страну, по делу национальной безопасности. Но все же Сокол и Лев тщательно избегали любых намеков на осуждение Кобры. Когда они говорили о нем, то слегка понижали голоса в сторону сочувствующего регистра.
В настоящий момент Лев сидел закинув ноги на древний стол в центре комнаты и передние ножки его стула висели в воздухе. Это был светловолосый мужчина могучего телосложения. Нужно было просто взглянуть на него, чтобы отчетливо представить себе, как много веков назад далеко заехавший путешествующий викинг болтает с норманнской леди. Лев лишь по случайному совпадению напоминал свое прозвище, потому что Четверка избиралась не по внешнему виду, а по острому интеллекту, почти что королевской родословной и бессмертной преданности.