Невеста смерти
Шрифт:
— На пару дней. Не трогай, сейчас сам все сделаю, — как маленькой девочке, ласково и быстро отвечал Кэмиллус сразу на все вопросы Гайи.
Он, по-прежнему не выпуская ее из объятий, отдал несколько распоряжений заглянувшей в дверь пожилой рабыне, а сам продолжил раздевать девушку одной рукой, потому что ее голова покоилась на левом предплечье Кэма и он старался не потревожить ее.
— Пить хочешь? Я велел выжать сок из испанских апельсинов и слегка развести его водой. Будешь?
Она кивнула и прильнула губами к чаше с прохладным, душистым, в меру кислым питьем, а Кэм стал постепенно избавлять ее от пропитаной кровью одежды, на всякий случай
Наконец, мужчина развязал узлы на ее строфосе и сублигакулюме и опустил ее в наполненную теплой водой ванну:
— Моя умница, — растроганно прошептал он Гайе, поцелуем выражая свое восхищение ее терпением и умением принять помощь тогда, когда это действительно необходимо. — Расслабься, я не дам тебе соскользнуть под воду. Откинься на край ванны, и я промою твои локоны.
— Может, я все же сама? — робко возразила она, чувствуя, что даже если он и согласиться. То сил у нее все равно на это нет.
— Зачем? Доставь мне такое удовольствие. Касаться тебя уже награда.
Кэм вымыл ее с ног до головы, избавляя от потеков крови, залившей девушку с головы и если не до ног, то до пояса точно. Для того, чтобы промыть волосы. Он осторожно снял наложенную врачом повязку и убедился, что кровь давно остановилась. Мужчина разобрал по сторонам жесткие от крови колечки волос — он действительно испугался предложения врача обрить Гайю, чтобы зашить рану, но по дороге успокоился, взял себя в руки и осознал, что если не сделать этого, то волосы попадут в рану и вызовут нагноение. Но, к его облегчению, раны, которую он ожидал увидеть — глубокого развороченного рва с белеюшей на дне костью — он не увидел. Клинок Дария был наточен тщательно, и острейшее тонкое лезвие только слегка надсекло кожу, лишь по случайности задев какой-то сосуд.
— Тебе повезло! — он не скрывал ликования. — Боги действительно хранят тебя! Легкая сечка. Ну а из головы, сама знаешь, крови вытекает почему-то всегда много. Мне помнишь, стрела бок прошила? Так крови было в десять раз меньше, чем когда накануне на тренировке слегка бровь рассекли.
— Будешь зашивать?
— Нет. Разгребу волосы по сторонам и намажу все той же мазью.
— И все? — обрадовалась Гайя.
— И все, — согласился Кэм, ополаскивая ее чистой водой и вынимая из ванны. — И будешь отдыхать. Поспишь, а я попробую для тебя приготовить приятное событие.
— Какое?
— Увидишь, — ответил он загадочно, укрывая ее легким и теплым одеялом, а сам думал, удастся ли ему провернуть задуманное.
Убедившись, что Гайя заснула и велев пожилой рабыне, помнившей еще его мать и даже видевшей мельком отца, быть начеку и выполнить все просьбы гостьи в отношении еды и комфорта, но не давать ей вставать с кровати, Кэм быстрыми шагами вышел из дома. На крыльце он столкнулся с Волком.
— Как она? Я погнался за вами следом в госпиталь, но врач сказал, что ты уже увез ее. Довез живой? — в голосе мужчины звучала такая неподдельная тревога, что Кэм и не знал, толи ему ревновать, толи просто удивиться такому откровенному проявлению человеческих чувств у всегда холодного и сурового Волка.
— Жива.
— Очнулась? Врач сказал, что она вряд ли придет в себя, слишком серьезный удар. Он переживал страшно, что ты ее увез. Боялся, что растрясешь на лошади, и все.
Волк умолчал о том, какое отчаяние охватило его после
Кэм, догадавшись по выражению его глаз и по сбитым в кровь рукам о том, что твориться в душе этого сурового воина, взял друга за плечи:
— А она очнулась. В полном сознании. Будет жить! И, знаешь, я рад даже, что ты о ней переживаешь. Это хорошо, что у Гайи столько надежных друзей.
— Она сама надежный друг.
— Это да, — согласился Кэм.
— Увидеть ее можно?
— Она заснула. Я б не стал ее беспокоить. Но обязательно передам, что ты приходил.
— Кстати, ты куда это собрался? Может, я тогда возле нее побуду? Ты скоро?
— Хочу притащить все же Рениту. Здесь недалеко до дома Гайи, где они теперь обитают с Таранисом и дитем.
— Давай. А я все же дождусь твоего возвращения. Хотя сталкиваться с этой шебуршащей мышью облезлой ни малейшего желания.
— Вот нашла у вас коса на камень! — воскликнул Кэм, взлетая на коня. — Она хороший врач и хорошая подруга Гайи. А уж какая она мышь, пусть Таранис разбирается. В конце концов, была бы она другая, ребятам неловко было бы при ней валяться голыми ну и сам понимаешь…
— Понимаю, — кивнул Волк. — Сам через это прошел. И не хотел бы при Гайе обмочить подстилку…
— То-то и оно, — и Кэм умчался.
Но в двух шагах от собственных ворот он увидел бегущую фигуру в белой тунике.
— Кэм! — Дарий задыхался от бешеного бега и волнения. — Она жива?
— А тебе какое дело? — придержал коня Кэмиллус. — Ты хотел ее убить? И ты разве когда промахивался?
Дарий даже не застонал, а взвыл, хватаясь руками за голову. Кэм, испугавшись, что Дарий сейчас сойдет с ума и действительно превратится в одного из тех безумцев, что в зловонных лохмотьях бродят возле храмов и по рынкам Рима, выпрашивая подаяние и бормоча себе под нос то молитвы, то проклятия.
— Успокойся. Жива она. Держи себя в руках, — брезгливо бросил он, подавая коня вперед.
— Можно мне ее увидеть?
— Нет. Нагляделся. И мы на тебя нагляделись. Пошел вон. Мы все теряли товарищей. Но при этом не пытались убить тех, кого в этот раз не достали враги. Ей что, мало ран?
— Не знаю, что и нашло. Как во сне кошмарном. Сначала Ксения, а теперь и Гайя.
Сердце Кэмиллуса болезненно сжалось — Дарий был его давним боевым товарищем, и вместе прошли они многое, и долго думали, что потеряли друг друга навсегда, когда превратности войны раскидали их на несколько лет — израненный Кэмиллус попал к кочевникам, а Дария подобрал все же свой патруль и его переправили в Рим долечиваться, а там и в когорту спекулаториев назначили как проявившего героизм перспективного и храброго офицера.