Невеста смерти
Шрифт:
— Сменился пораньше. Ребята урбанарии у Соляных ворот сказали, вы вроде на выезд уехали.
— Странно. Они не могли нас видеть.
— Потому и «вроде». Они видели повозку. Пустую, но с врачом.
— Видели и узнали они, значит, видели и узнали остальные, — задумчиво-встревоженно произнесла Гайя, придерживая на кривых и шатающихся ступеньках края не по росту длинного плаща Кэма.
— Вряд ли. Ни возница, ни врач аквилой когорты не размахивали же. Просто мы все уже друг друга знаем. И это неплохо отчасти.
Кэм отвязал своего коня и вскочил
— Не возражаешь?
— А есть варианты?
— Разве что можно прогуляться пешком. Кстати, не волнуйся, твой плащ ребята забрали оттуда. Хотели тебе отнести наверх, я сказал, что не надо время тратить.
— А какая разница? Если все равно ты шел за мной?
— Хотелось укутать в свой, — хриплым шопотом признался ей на ухо Кэмиллус.
— А сам? Меня отругал, а теперь сам простудишься. Ветер то для всех одинаковый.
— А я плотнее к тебе грудью прижмусь, — в его голосе прозвучали озорные нотки.
Гайя расслабилась, позволив их телам повторить изгибы друг друга, тем самым сберегая тепло. Очень крупный и выносливый, под стать хозяину, конь Кэма быстро довез их до светящегося всеми факелами лагеря, не спящего в уже довольно поздний час. Она первой спрыгнула с коня, не желая представать перед подчиненными в объятиях мужчины.
— Трибун, — официально приветствовал ее Друз. — Ты сама допросишь пленных? Я там уже выполнил некоторые формальности, но детально допрашивать не решился без твоего распоряжения.
— Да дай ты ей хоть воды глоток сделать! — рыкнул Кэм.
— Действительно, — вмешался кто-то из ребят, участвовавших в сегодняшней операции. — Она одна трех здоровых мужиков вырубила. Мы и то устали, а она еще и по крыше лазила.
— Гайя, — незаметно для остальных сжал ее талию под плащом Кэм. — Сколько же можно так рисковать?
— Сколько Риму потребуется, — тихо ответила она и обернулась к Друзу. — Допрошу. Пусть немного посидят под охраной грозного и сурового конвоя. Позаботься об этом. Так они быстрее с мыслями соберутся. А я все же умоюсь, а то в пылище от пуццоланы вся, даже спина чешется. И в госпиталь забегу, проведаю обоих ребят. Больше туда никто не попал?
— Нет, — ответил ей Квинт. — Чисто сработали. Да и тренировки твои дают знать. Не подставляются.
— Гайя, ты хочешь, чтобы я поучаствовал в допросе? — осторожно спросил Кэм, поливая ей на спину из ведра теплую воду, за которой он успел сбегать на полевую кухню.
Девушка фыркнула, ополаскиваясь от остатков жидкой мыльной смеси с мельчайшими частичками растертой пемзы, и накинула на свежевымытые волосы широкое полотенце.
— Ух, холодно и правда! — невольно воскликнула она, поежившись под порывом ветра, потому что место, отведенное для мытья, не было ничем даже огорожено, кроме ровного ряда хозяйственных палаток.
Помыться как следует, поплавать в бассейне и попариться в терпидарии все они ходили в городские бани тогда, когда были свободны от дежурств и тренировок, благо до Рима было рукой подать.
Кэм без лишних слов снова накинул на нее плащ поверх полотенца:
— Беги в палатку, одевайся, — и схватил ее за руку.
Гайя и так с трудом сдержалась, чтобы не зашипеть, когда щелочное мыло начало зверски щипать ссадины у нее на коленках и руках, и радовалась только тому, что на улице темно и Кэм ничего не заметил. А теперь она снова прикусила губу, стараясь бежать даже быстрее Кэма — лишь бы ослабить его хватку.
В палатке горела пара светильников, заправленных хорошим очищенным маслом, дававшим ровный яркий свет — их зажег, очевидно, Квинт, тоже забежавший привести себя в порядок. Мужчина заметил их приближение и не стал гасить огонь, хотя сам уже собрался спать и ворочался на койке, заворачиваясь в одеяло.
— Не помешаю? — спросил он усталым голосом у Кэма и Гайи, но даже не успел услышать их ответ, как заснул.
— Да нам все равно убегать. У нас же еще допрос, — на всякий случай ответила ему Гайя, вешая мокрое полотенце на крепление палатки и натягивая чистую тунику.
Она не стеснялась Кэмиллуса — он же сам набивал на ее обнаженное тело этих драконов, и поэтому спокойно накрутила и затянула сублигакулюм, заправила тунику под ремень.
— Я готова.
— Погоди-ка, — остановил ее Кэм. — Повернись-ка левым плечом.
Он прикоснулся губами к небольшой ссадине на ее бицепсе — там, где скользнул по коже острый обломок кирпича, и тут же перехватил ее руки, шумно втянув воздух, как будто больно было ему самому.
— И ты молчала? Милая моя, какая же ты терпеливая… А я дурак, не посмотрел на тебя попристальнее. Ты ж по черепице ползла, мне ребята уже похвастались, и Таранис первый. Покажи коленки. Так и знал! — Кэм вздохнул сокрушенно.
— Тебе неприятно? — с усталой настороженностью спросила Гайя, привыкшая не обращать внимание на такую ерунду, как синяки и ссадины, неизбежные при ее деятельности.
— О чем ты? — не понял Кэмиллус. — Просто я же понимаю, как это все сейчас дерет после мыла. Если я не жалуюсь в подобных случаях, как и ты, то это не значит, что я не ощущаю боль. Ты же собиралась в госпиталь ребят навестить? Заодно и попросишь врача намазать.
— Нет, — в ее голосе было столько решимости, что Кэм мгновенно сдался.
— Хорошо. А мне дашься? Помнишь ту мазь, которой мазал твои татуировки?
— Согласна.
Он проворно нырнул в свои вещи под койкой, извлек сосуд с мазью, усадил Гайю на койку и стал кончиками пальцев втирать снадобье в ее изодранные колени, локти и ладони, прошелся и по плечу.