Невеста смерти
Шрифт:
Когда короля Рудольфа и его брата Эрнста отправили в детском возрасте ко двору их испанского дяди, Карлос-Фелипе был одним из их наставников. Он понимал, что сумасбродство – фамильная черта Габсбургов, но этот бастард, дон Юлий, был хуже всех, кого ему довелось повидать. Да, двоюродный брат бастарда, дон Карлос, сын короля Филиппа II, тоже слыл чудаком и частенько задерживался в подвалах Эскориала, предпочитая живым общество умерших предков. Но безумие испанского принца было по природе своей болезненным, и он никогда не демонстрировал такой ярости и агрессивности, как Юлий.
Священник
Карлос-Фелипе знал, что дон Юлий одержим теми же демонами, что и его испанские родственники, и потому представляет опасность не только для самого себя, но и для всей династии Габсбургов. Священник поклялся королю, что сделает все возможное и невозможное, чтобы очистить душу молодого человека от вселившегося в нее дьявола.
– Вы знаете, конечно, об иезуитском монастыре в Чески-Крумлове, – сказал министр Румпф, объясняя священнику его миссию. – Постарайтесь заручиться помощью других братьев. Боюсь, совладать с доном Юлием будет совсем не просто.
Карлос-Фелипе поиграл пеньковой веревкой, охватывавшей его тонкую талию и служившей пояском для черной шерстяной сутаны. Ему уже приходилось иметь дело со странными привычками дяди дона Юлия, Филиппа II, и его слабого рассудком сына Карлоса.
Он чувствовал, что в состоянии справиться с бастардом. Восточная ветвь Габсбургов размякла и изнежилась. Столь ценимые ими австрийские манеры и обычаи допускали слишком многое и были терпимы к слабости – здесь требовалась строгость и суровая дисциплина испанского двора.
Словно прочитав мысли священника, министр Румпф сказал:
– Полагаю, вам достался не простой пациент, но потакать ему не следует.
– Потворство дурным привычкам лишь поощряет новые, – склонив голову, ответил иезуит. – И – да, я обращусь к моим братьям. Возможно, кто-то из них и пожелает оказать мне помощь в нашей работе.
Заканчивая разговор, Вольфганг добавил:
– Проследите за тем, чтобы дона Юлия не развязывали, пока он не будет помещен в надежное место в пределах дворца. Ему, однако, позволено бывать на свежем воздухе по меньшей мере три раза в неделю. Король полагает, что вы дадите ему возможность охотиться в окрестностях Чески-Крумлова для укрепления здоровья и выносливости. При этом его должны сопровождать конные стражники числом не менее полудюжины, дабы он не сбежал и не забрел в город.
Священник кивнул. Охота, преследование зверя с собаками – занятие полезное, дисциплинирующее как разум, так и тело.
– И еще одно. Будучи покровителем наук, король Рудольф считает необходимым послать в Чески-Крумлов также и лекаря, – продолжал министр. – Мне сообщили, что в скором времени к вам присоединится весьма почтенный член пражской Гильдии цирюльников и хирургов. Ему даны строгие указания наблюдать за состоянием сына короля и посылать в Прагу соответствующие отчеты. Король запретил кровопускание до тех пор, пока дон Юлий сам не даст на то согласия, но полагает, что упомянутый лекарь, Мингониус, может представить двору свои наблюдения и предложения относительно возможного курса лечения.
– Для этого грешника лечение одно – воля
– Возможно, вы и правы. Но не забывайте, что молодой человек – старший сын императора, пусть даже и незаконнорожденный. Король не потерпит, скажем так, неподобающего обращения со своим отпрыском. Он также распорядился, чтобы вы вели каждодневные записи и отсылали отчеты с курьером в Прагу.
Прежде чем отпустить священника, которому предстояло отбыть в неблизкий Чески-Крумлов, министр Румпф уважительно поклонился ему, испытав при этом немалое облегчение.
Дон Юлий все еще выл от боли, только терзали его не легкие и мягкие путы, а клыки голода в желудке. Годами он не знал удержу в еде, потакая своей привычке к обжорству. Чрезмерность во всем – еде, любовных утехах, насилии – стала для него обыденностью, и никаких ограничений он не признавал.
В полдень карета остановилась в маленьком богемском городке. Не знавший немецкого трактирщик так удивился, увидев королевскую карету, что едва справился с обслуживанием потребовавших эля гостей. Возница распорядился очистить заведение, чтобы освободить место для дона Юлия и его свиты. Собравшиеся на пыльной улице изумленные горожане изо всех сил старались рассмотреть сына короля.
Высокородного пассажира развязали, но священник и два стражника остались рядом и следили за каждым его движением. Жена трактирщика притащила подносы, нагруженные рагу и жарким, квашеной капустой и жирными, истекающими соком колбасками.
При виде такого изобилия Джулио заметно оживился, и глаза у него заблестели.
– Подождите. – Карлос-Фелипе поднял руку. – Нужно проверить пищу.
Юлий пускал слюну уже от одних только ароматов доброй богемской кухни.
– Ну так поспеши, – проворчал он. – Если рагу отравлено, может, ты и умрешь быстрой смертью!
Жадный до еды, он частенько обходился без дегустатора ради того, чтобы поскорее набить рот, и теперь с нетерпением смотрел, как первый стражник осторожно пробует рагу.
– И просяные блинчики. Про них тоже не забудь. Потом утку и колбаски, – наставлял его иезуит.
– Хватит! – рявкнул королевский сын, грохнув ладонью по деревянному столу. – Обслужи меня. Это приказ.
Но священник еще не закончил.
– Вам следует научиться терпению, – возразил он Джулио. – Ваш отец попросил обучить вас многим добродетелям и, помимо прочего, терпению и умеренности. Он сам получал такие уроки при дворе вашего двоюродного дедушки Филиппа II.
Стражник замялся, но потом вспомнил строгий наказ министра Румпфа, передавшего распоряжение самого Рудольфа II: исполнять приказы Карлоса-Фелипе. Воодушевленный видом яств, он расположился за столом и принялся набивать брюхо.
Дон Юлий на мгновение потерял дар речи.
– Прочь, стервятники! – завопил он, опомнившись. – Вы не пробуете – вы меня объедаете!
– Не обращать внимания, – приказал священник.
Императорский бастард соскочил с табурета и опрокинул стол. Пенное пиво растеклось, а жаркое и колбаски полетели на земляной пол. Жена трактирщика вздрогнула от страха и позвала мужа, который, выглянув из кухни, в отчаянии всплеснул руками.