Невеста Стального принца
Шрифт:
— Дело не в везении и не в сиротке. — Хальдаг жестко усмехнулся. — Я так или иначе стану Каменным королем.
В ответ на это заявление Матис закатил глаза:
— Если тебя раньше кто-нибудь не прибьет. Или не уберут какую-нибудь из твоих наин, как было с Шиллой. Ты уж береги их, дружище.
— Я так и собирался. — Герцог снова улыбнулся, но на этот раз улыбка вышла искусственной.
Доказать, что леди Озертон неспроста упала с лошади, не удалось, но Мэдок был уверен — это было предупреждение. Ему. Чтобы отказался от участия, чтобы не претендовал на
Отказываться он не собирался, но впредь решил быть осторожнее. У него немало врагов, не желающих видеть его в правителях. И самый главный, заклятый, непримиримый — Каменный король.
Который сделает все возможное, чтобы не отдавать ему свой трон.
— Что там Паулина, психует? — Вернув приятелю бутылку, Матис заложил руки за голову.
— И психует и ревнует, — досадливо поморщился Истинный.
— А вот не надо было обещать ей руку и сердце. Достаточно и того, что ты уже успел ей дать. И не раз, — хохотнул хальдаг.
— Я ей ничего не обещал.
— Вы слишком долго были вместе, — покачал головой Матис. — Вот она и успела себе нафантазировать счастливую жизнь вместе с тобой на королевском троне. Другое дело я! Регулярно меняю любовниц и считаю это самым здоровым и правильным подходом: у них ко мне не успевает выработаться привыкание, а у меня к ним.
— Перед смертью все равно не надышишься, — с усмешкой заметил Мэдок. — После женитьбы все эти твои похождения придется прекратить.
— Может, и не надышишься, зато хотя бы навеселишься. Уверен, де Морсан — любовница что надо, но вот в роли жены… Один сплошной геморрой, а не счастье. Такая не уживется с асави и будет всю жизнь ее гнобить. Ты, кстати, уже решил, кого удостоишь чести стать второй?
Герцог неопределенно пожал плечами. Он даже о том, которая из наин станет первой, пока всерьез не задумывался. Да, изначально роль первой жены он отводил Паулине и даже когда-то считал, что эта девушка идеально ему подходит. Но потом что-то изменилось. Собственнические замашки наины начали раздражать, и, вместо того чтобы проводить с ней ночи, как было раньше, Мэдок стал ее избегать.
А потом ему на голову свалилась сиротка, и… все запуталось еще больше.
Услышав шорох шагов, Мэдок обернулся. В гостиной братства — просторном зале, обитом деревянными панелями и затянутом темно-зеленым бархатом, начали собираться другие хальдаги, и о спокойном уединении можно было забыть. К тому же шел уже одиннадцатый час, и он опаздывал на обещанное сиротке «свидание».
Не хотелось бы застать ее спящей.
Стало даже любопытно, как она поведет себя на этот раз. Он выкупил ее у родственников на время охоты, и по законам Шареса теперь она его собственность. Уединяться с наинами являлось у хальдагов одной из предбрачных традиций. Если уж выбирать для себя самое лучшее, так выбирать тщательно, не только присматриваясь и общаясь с потенциальными избранницами, но и проводя с ними ночи.
По крайней мере, так считал Матис и многие другие Истинные. Герцог был не из тех, кто слепо следовал каждому древнему обычаю. А может, он недостаточно серьезно проникся
По крайней мере, так было до недавнего времени.
Простившись с другом, который тут же присоединился к компании молодых хальдагов, бурно обсуждавших, в которой из рестораций им следует продолжить вечер (а может, сразу, не теряя времени, отправиться по борделям?), герцог покинул стены братства и поехал домой.
— Что с тобой, приятель? Все хорошо? — Хальдаг наклонился к вейру, улегшемуся на полу кареты, и почесал его за ухом.
Чувствовал, с догом что-то происходит. Весь вечер он был тихий и вялый, как будто чем-то подавленный.
— Ты, часом, не заболел? Нужно будет тебя проверить.
Герцог прикрыл глаза и магически просканировал животное.
— Нет, все в порядке. Наверное, тоже наины утомили.
В ответ Морок негромко фыркнул.
В холле его всемогущество поджидал дворецкий. При виде герцога Фрисо вытянулся в струнку, словно солдат перед генералом, а потом с самым покаянным видом начал:
— Ваше всемогущество, тут такое дело… — и замялся, опустив голову.
Герцог нетерпеливо стянул перчатки и скинул плащ на руки подбежавшей служанки.
— Что такое? Говори, Фрисо.
— Бутылка… аруанского вина… да, да, та самая… Ее больше нет. — Дворецкий патетично вздохнул, и Мэдоку даже показалось, что еще немного, и он пустит слезу.
— В смысле нет?
— Выпили, — вжимая голову в плечи, пробормотал домоправитель.
— Кто? — Его всемогущество скрипнул от злости зубами.
Это было особое вино, которое он берег не один год. Собирался откупорить бутылку в день своей коронации и распить ее с самыми близкими друзьями.
И вот кто-то нагло пропил его коронацию.
И что-то ему подсказывало, что он даже знает имя этого смертника.
Так как дворецкий молчал, не смея поднять на него взгляд, хальдаг решил выяснить все сам. Ринулся к лестнице, стремительно взбежал по ступеням, преодолевая по две зараз, а Фрисо, выйдя из оцепенения, бросился за ним следом.
— Все произошло так быстро… — испуганно лепетал он. — Я даже не сразу понял, которую из бутылок они открыли… Только когда уже разлили… и выпили… Ваше всемогущество, я себя весь вечер не перестаю ругать!
— И правильно делаешь, — раздраженно процедил хальдаг.
Открыли. Выпили.
— Инициатором была Филиппа?
Это было скорее утверждение, чем вопрос. Мэдок уже успел узнать других своих наин и был уверен, что ни одной из них даже в голову не пришла бы подобная самодеятельность.
— Да, леди Адельвейн, — горестно вздохнул Фрисо. — Но вино выбирала не она.
— Зато получать сейчас будет она! — прорычал Истинный.
Это у нее точно от отца. Такая же мятежная душа!
Оставив позади взволнованного дворецкого и хлопнув дверью перед порывавшимся вбежать в спальню вейром, Мэдок хищно огляделся, а заметив наину на кровати, решительно направился к ней.