Невеста темного принца
Шрифт:
За Андреем она не приходила с первого дня, когда он предпочел отправиться в камеру к Хайву, а не в ее теплую и мягкую постель. Синие глаза в тот миг удивленно моргнули, но уже через секунду холеное лицо застелило равнодушием. И Карпова бросили в это чудное заведение для пленников. Гостеприимство, достойное истинной леди. Джин в своем репертуаре.
– А мог бы, Андрей Владимирович, валяться на синих простынях, пить вино, вспоминать молодость и обсуждать старых знакомых, – саркастично хмыкнул Брендан, пытаясь найти в себе остатки оптимизма.
Парень
Две ночи подряд Андрею приходилось обращаться к Сияющей материи и сцеживать ее с кончиков пальцев в израненное тело Брендана, чтобы хоть слегка подлатать. Но сегодня Карпова увели следующим, и сейчас он был не в состоянии оказать помощь. Последние капли магии из резерва ушли на постройку крепкого ментального барьера. Джина надеялась измотать его, отвлечь телесными муками и пробраться в голову. Чертовски самоуверенная идиотка.
Ее нынешний муж был непрошибаемым. Ни Карпову, ни Артуру не удалось пройти дальше первого заслона. Но это был полезный опыт – Андрей взял пару давно забытых и официально запрещенных ментальных приемов на вооружение и сегодня активно ими пользовался.
– Полагаешь, они синие? – язык заплетался, но поддержать разговор было важно для них обоих.
– Кто? – просипел Брендан, готовый, судя по угасающему голосу, отключиться.
– Простыни.
– Какими им еще быть?
– Желаешь проверить? Могу передать Джин при следующей встрече… – сонно пробормотал Андрей, впадая в забытье.
Измотанное тело требовало покоя, и голова соображала паршиво. Это было плохо. Следовало что-то решать. Требования Расковой оказались настолько же понятны, насколько и невыполнимы. Но Джин была уверена, что еще пара приятных свиданий наедине, и он уступит.
Она даже не догадывалась, насколько близка к истине. Не понимала, что бьет по самому больному. Каждое заклятье отдавалось в нем двойной дозой мук – болью реальной и болью фантомной, – стоило лишь представить, что партнерская половина урона идет ей. Пигалице.
Идиот!
Зачем ушел? Как мог оставить одну даже на минуту? Еще и дверью хлопнул, породистый нос задрал. Принципы драные отстаивал. Незыблемые, выстраданные, вырванные в свое время зубами.
Да под хвостом у саблехвоста он видел сейчас свои принципы!
Оставалось лишь надеяться, что Анна с рыжей ворчуньей не застряли в забытой богом деревне. Тролль знает, куда ведут привязки тронутой опекунши! Потому как думать, что его пигалица бродит по какому-нибудь глухому зачарованному лесу, раненая и без помощи, было невыносимо.
11.4
Андрей
Тупая
Брендан глухо постанывал на каменном полу в паре метров от него. Надо набраться сил и высечь хоть каплю чертовой материи: без поддержки парень долго не протянет. С ним Джин не церемонилась, без труда определив в прежнем воспитаннике Андрея еще одну болевую точку. Била в нее прицельно и с шокирующим энтузиазмом.
Он закрыл глаза и медленно выдохнул. Третьи сутки Карпов забывался в снах и ждал, когда туда же придет она. Его упрямая девочка. Рядом с ней было хорошо, и просыпаться не хотелось вовсе.
Сегодня Анна явилась позже обычного – подозрительно бледная и уставшая. Косилась на него с неодобрением, а потом и вовсе решила убежать. Подхватив подол красного платья, она неслась от него через густой лес, и колючие лапы расступались перед ней, освобождая путь.
Он шел напролом, упрямо вбивая ботинки в желтый хвойный опад. Это его девочка. Только его. Нужно непременно догнать пигалицу, пока она не заплутала. Пока не потеряла ориентир. Казалось, от этого зависит жизнь. Его. Ее.
Анна задиристо смеялась и изредка оборачивалась, убеждаясь, что он следует по пятам. Дразнила.
Нужно поймать ее во что бы то ни стало! Пойти рядом с ней и вместе искать выход. Вывести их обоих на свет.
Но красный хвост платья все ускользал и ускользал.
Заноза!
Анна… Девочка… Графиня…
Он вспомнил, с каким трудом разрешил ей навести порядок в своем доме. Как цеплялся за привычную серую жизнь, за пыль, за единственную подушку, за драные принципы и возведенные границы.
Нет, это не заклятья Джины отдавались тупой болью в груди. Это последняя ссора напоминала о том, какой он идиот.
Теперь все казалось неважным. Титулы, балы, замки и фамильное серебро, дурацкие тряпки, приятные к телу, танцы, сборища снобов… Пусть будут, если она так хочет. Пусть будут.
Он и сам внезапно захотел всего. И детей – непременно черноглазых. И чертовых танцев. Крепко сжимать тонкую, хрупкую талию в ладонях и кружить по бальной зале, пока они окончательно не выбьются из сил. А потом завести в укромный уголок сада и целовать до потери сознания. Прижимать к себе, убеждаясь, что ткани действительно приятны к телу. А без тканей еще приятнее…
Никогда еще ему не хотелось жить так сильно. Так сладко. Он не мог надышаться вкусным воздухом из снов. Цветами и Анной.
Он мог бы стать для нее чертовым принцем. Не просто мог бы. Хотел.
Кожу обожгло: кто-то нагло вырвал его из сладкого забытья.
– Сегодня Голова желает говорить с тобой первым, князь, – едко уведомил Джагжит, явившийся лично в камеру за узником. За ним маячило что-то нервно-рыжее и не слишком в себе уверенное.
Уже утро? Тролль его разберет. Окно бы не помешало.