Невеста вампир для блудливого оборотня
Шрифт:
— Откуда у вас столько шрамов? — я подняла голову, он по-прежнему был слишком спокоен. В таком состоянии, сложно даже предположить, что ожидать от волка в следующий момент.
— Это последствия предательства моего брата. Поэтому, прошу, не говори с ним, не пересекайся. Он с легкостью может подставить под удар, и спрятаться в кусты, — лишь на миг, в дальних уголках его глаз отразилась боль, пусть раны на теле зажили, но душа его все еще кровоточила.
— Как это произошло? — мне очень хотелось узнать подробности. Наш разговор прервал звонок его мобильного. Оборотень, достал из кармана телефон, и ответил. Он не отошел в сторону, и разговор был
— Вардан, у меня плохие новости… — если не ошибалась, звонил его отец.
— Что случилось? — волк, устало вздохнул.
— Наиль убит у себя в хижине. Снова перерезано горло…
— Его невозможно убить ножом! От таких травм колдун не мог… — оборотень тяжело сглотнул, так и не закончив фразу.
— Значит, это был не простой нож. Сынок… его больше нет…
— Кто его нашел?
— Наши, приехали для какого-то ночного ритуала, а он там лежит в саду…
— Мы завтра будем… на месте поговорим… — волк швырнул телефон на диван.
— Это тот колдун, что нас поженил? — я не знала, как себя вести в данной ситуации. Что спрашивать, говорить? Глаза волка наполнились непролитыми слезами, а все мое тело вибрировало от его нарастающей боли.
— Да. Он мне был, как отец… нет… ближе… — он долго стоял и смотрел в стену, не двигаясь, даже не моргая. Потом медленно перевел взгляд на меня, — Отдохни, Николь, наберись сил, завтра утром мы поедем туда вместе.
— Зачем мне ехать?
— Посмотришь место… может, что-то почувствуешь… и в целом… мне надо тебе многое рассказать… — он говорил рваными фразами, отчаяние чувствовалось в каждом звуке. Потом резко повернулся и вышел, не сказав больше ни слова. А в комнате все еще ощущались отголоски его боли.
Глава 43
Рафаэль смотрел вслед уходящей Николь. Сегодня он допустил слабость. Нельзя было поддаваться на ее уговоры. Но все что касалось этой девочки, вызывало трепет у него в душе. Проводив ее стройную фигурку взглядом, он скрылся в темноте. Сегодня еще нужно было увидеть Дария.
До определенного времени глава клана его вполне устраивал. Он был в меру жесток, справедлив, и не допускал ненужных кровопролитий. Умел приструнить вампиров, и блестяще справлялся со всеми проблемами клана. Уже около двухсот лет, они с Дарием жили бок о бок. Рафаэль знал о вампире все, о себе же он скрывал главное — возраст и силу.
Будучи старше главы клана, он вполне мог сам возглавить общество вампиров. Только ему больше нравилось оставаться в тени, сохраняя свободу для своих маневров. Рафаэль научился прятать половину своих способностей, искусно скрывать возраст. Так что никто и ни в чем не мог его заподозрить.
И если бы не Николь, скорее всего положение вещей переменилось бы не скоро. Именно из-за нее зрел конфликт. И рано или поздно ему придется выбрать стороны, возможно даже развязать войну среди вампиров. Рафаэль, не задумываясь, готов был пойти на крайние меры ради нее. Воспоминания перенесли его в недалекое прошлое. Для его слишком долгой вампирской жизни — этот отрезок времени был сущий пустяк.
Что в роду Дария должен родится необычный ребенок, они знали еще до ее зачатия. По их подсчетам, именно в этом поколении, его род силы должен произвести уникальное дитя. И чтобы обезопасить будущую мать, Дарий поручил Рафаэлю следить за женщиной.
Почему-то именно это поручение сразу затронуло его чуждое к эмоциям сердце. Он приблизился слишком близко к матери Николь. Подружился с ней и всячески опекал. Отец ее часто пропадал в служебных
Когда до родов оставалось еще больше недели, будущий отец как всегда был в отъезде, у женщины отошли воды. Рафаэль был рядом, и именно он принял роды, он взял новорожденную на руки, и не знавшее любви сердце дрогнуло. В тот миг, первая и единственная слеза скатилась по его щеке. Он поклялся, что пока жив всегда будет ее оберегать и защищать. Пойдет против целого мира, но сделает ее счастливой.
Он держал малышку на руках, не отдавая даже матери, вплоть до приезда скорой. Любовался маленьким сморщенным личиком, и в душе разливалась щемящая нежность. Он любил ее во сто крат сильнее, чем родной отец. Не имея возможности иметь собственное потомство, именно в ней он увидел свою дочь. С годами его отцовские чувства только крепли. Он сделал многое, чтобы обезопасить Николь. Вот только круг зла над ее головой не так просто разрушить, а он к сожалению не всесилен. Слишком много черноты сгустилось на девчушкой. И от этого ему было не спокойно.
Ни одна женщина не смогла проникнуть в сердце Рафаэля, он всегда оставался тверд и непреклонен. Уже смирившись, что любовь в его случае невозможна. Всего себя он посвятил внезапно возникнувшим отцовским чувствам.
Вынырнув из воспоминаний прошлого, он прошел в офис Дария. Что вампир сейчас на работе можно было не сомневаться. А может оно и к лучшему, жить без второй половины? Промелькнула мысль в голове. Вон Дарий полюбил, и слишком болезненна теперь его расплата. Проскользнув в его кабинет, он замер, разглядывая главу клана. Отпечаток нечеловеческой боли, как клеймо застыл у него на лице. Рафаэль понимал, мотивы поступков Дария, мог и оправдать, но даже это не аргумент дать в обиду его малышку Николь. Дочурку, так он называл ее только в своих мыслях.
— Как там новобрачные? — Дарий даже не повернул головы, чувствуя его присутствие.
— Нормально, — он подошел ближе.
— Я знаю, что она раскрывается, — он внимательно посмотрел в фиалковые глаза.
— Еще рано делать прогнозы, — для начала он хотел потянуть время, хотя бы попытаться.
— Звездный час близок, — глаза вампира загорелись зеленым пламенем, там полыхала ненависть и одержимость местью. — И можешь даже не пытаться меня убедить в обратном, — он криво ухмыльнулся.
— Если все пойдет несколько иначе, если там все по-настоящему? — он обогнул стол, и стал напротив сидящего Дария.
— Тем лучше все получится, на осколках чувств костер ненависти горит еще ярче, — он широко улыбнулся, но движения губ, не могли спрятать ненависти бушевавшей в глазах.
— Ты ведь сам прошел через это? Неужели хочешь страданий, той в которой течет твоя кровь? — Рафаэль превратился в статую, он не позволял и мускулу дрогнуть на своем лице.
— Она станет сильной. Получит огромную мощь. Ей будет подвластно все. А через пару сотен лет, еще поблагодарит меня за все. Или же сгорит от собственной глупости. Я готов рискнуть, — нет жалости и состраданию никогда не пробиться сквозь сердце утопающее в страданиях. Рафаэль понимал, Дарий не хотел оставаться наедине со своим горем, и жаждал разделить его с кем-то. Осознание, что кому-то также тяжело как и ему, принесет ему извращенное удовольствие.