Невеста вечности
Шрифт:
А что я раскопала вчера?
Да ничего.
Старую криминальную историю без конца и начала, похожую на городской миф: о каких-то расхитителях-цеховиках, контрабанде золота и мертвом майоре ОБХСС Надежде Крыловой, скончавшейся от инфаркта.
Если бы это было убийство, то…
Интересно, а можно узнать обо всем этом старом деле подробнее?
Возникает вопрос – а зачем?
Какое отношение это может иметь к убийству старика Уфимцева?»
Размышляя обо всем этом, Катя собиралась на встречу со Страшилиным, критически разглядывая себя в зеркало,
Но получилось так, что все равно она напялила любимые узкие джинсы, черный топ, взяла тренчкот, надела черные ботильоны на высоченной шпильке.
Причесалась, подкрасила губы и…
Выглянула в окно: машина Страшилина, вон она – у дома на Фрунзенской набережной.
Страшилин вышел, посмотрел на ее дом, на окна. Катя отпрянула сразу в глубь комнаты. Ишь ты, сцена как в «Три тополя на Плющихе»… Надо выходить…
Она закрыла квартиру и спустилась на лифте. Страшилин тоже был в джинсах и в замшевой куртке. На его полной квадратной фигуре все это смотрелось плохо. Ему гораздо больше шел деловой костюм.
– Привет, коллега, – сказал он и улыбнулся Кате.
– Поедем в японское кафе, – предложила Катя. – Раз уж вы ничего не имеете против здоровой легкой пищи.
Страшилин сел за руль, она рядом.
– Ну и что вы узнали вчера там? – спросил он.
И пока ехали до японского кафе – любимого места Кати и всех ее подруг, – она все, все ему рассказала о своей спонтанной поездке на «Маяк».
– Любопытно, – заметил он, – весьма. И что это нам дает?
– Пока не знаю. Может, ничего, – Катя и правда не знала.
– Я вот все думал – чего это вас мне прислали помощь оказывать. А теперь вижу – не зря.
Катя посмотрела на него – он широко улыбался ей.
– Стихийные идеи и спонтанные поступки – это я всегда ценю, и даже очень, – продолжил Страшилин. – В логику поиска они порой вписываются туго, но иногда дают поразительные результаты. Но чаще ничего не дают. Но все равно время на них уходит.
– А можно более подробно выяснить, что тогда случилось там, в Каблуково на фабрике, где делали эти штампы и печати, и чем конкретно занималась эта майор из ОБХСС Надежда Крылова? – спросила Катя.
– Постараюсь выяснить, – ответил Страшилин, – ветеранов из министерства надо порасспрашивать, что это было за дело такое о цеховиках и золоте. Хотя… скажите честно – зачем вы поехали искать часовню?
– Я прочла данные по сестре Пинне, этой бывшей спортсменке Ангелине Ягодиной, вы ведь тоже с ними ознакомились?
Страшилин кивнул, он слушал Катю задумчиво, продолжая ловко лавировать в потоке машин на Садовом кольце.
– Она же совершила убийство и ушла в монастырь. И я вспомнила, как мы с вами встретились с ней там, у часовни. И… вы вот ее расспрашивали, вопросы задавали про Уфимцева, а я больше разглядывала то странное место. В общем, не знаю, – Катя покачала головой, – мне захотелось там побывать снова. Вчера там было пусто, никого. Дверь на замке.
– Это ваша кафешка? – спросил Страшилин, указывая на вывеску на углу.
Катя кивнула – да, мы приехали.
В японском кафе Страшилин с трудом втиснулся за маленький столик и от палочек
Она заказала себе салат из водорослей. Страшилин смотрел, как она их ест.
– Вы как мой попугай, Катя, – сказал он, – тот тоже себе нет-нет да и найдет что-нибудь этакое. Тут на днях пакет с мукой расклевал.
Катя отложила палочки.
– А какие у вас новости, Андрей Аркадьевич? – спросила она.
– Вслед за информацией о боксерше Ангелине Ягодиной пришла информация из базы данных по их младшенькой.
– О сестре Инне?
– О ней самой. Настоящее имя – Наталья Зотова, это она по мужу Зотова, а в девичестве Верейская. Из семьи священнослужителей. Отец был священником прихода в Орехово-Зуеве, погиб в автокатастрофе, многодетная семья осталась без кормильца. И девушку рано выдали замуж – за парня, окончившего семинарию, который готовился рукоположиться в священники. Некий Кирилл Зотов. Они прожили вдвоем в браке недолго. Во время медового месяца Кирилл Зотов покончил с собой – наглотался таблеток снотворного. Было возбуждено уголовное дело, шли экспертизы. Потом дело прекратили за вердиктом – суицид. А юная вдова Наталья, как теперь мы видим, ушла в монастырь под именем сестры Инны.
Катя откинулась на спинку стула. Новость поразила ее.
Во время медового месяца… Будущий священник покончил с собой…
– Обе наши фигурантки имели в прошлом отношение к насильственным смертям, – продолжил Страшилин. – Знаете, когда мы в монастырь приехали, я спросил себя: что заставляет молодых женщин, современных, запираться там в четырех стенах, отрекаться от привычного образа жизни?
– Иногда это потребность, – ответила Катя, – насущная духовная потребность. А причины разные. У наших послушниц – душевная травма… возможно… Интересно, что вы узнаете о третьей из них, о сестре Римме?
– Наводим справки пока. Там все непросто, в епархии задают вопросы, в прокуратуре тоже задают вопросы. Предупреждают – действуйте осторожно, в дела церкви не вмешивайтесь. Я уж и так осторожничаю. Но у нас дело об убийстве.
– Все как-то усложняется, – заметила Катя.
– И не говорите, – Страшилин залпом выпил половину бокала пива.
Потом еще. И заказал себе новую порцию.
Зрачки его глаз потемнели. Он смотрел на Катю через столик. И она… вот странность – чувствовала, что теряется под его взглядом.
– И не говорите, – повторил Страшилин. – Про майора ОБХСС Надежду Крылову я постараюсь узнать, это я вам обещаю.
– Спасибо, но…
– Чтобы не пропала зря та ваша вчерашняя поездка. Но давайте договоримся, а?
– О чем?
– Вы туда не станете больше ездить одна. Только со мной.
– Но…
– Там может быть опасно, – сказал Страшилин.
– Где? На «Маяке»?
– Угу, там, – Страшилин кивнул. – Я не бог весть какой супермен, но защитить себя и вас сумею.
– Я в этом не сомневаюсь, Андрей Аркадьевич.